Воровка (ЛП)

- Такая хорошая девочка, - говорит он. - Такая вежливая. - Его рука опускается на мою левую ягодицу. Я всхлипываю, но потом он гладит мою кожу, и боль превращается в прилив удовольствия. - Когда ты впервые поняла, что тебя возбуждают кинки (использование нетрадиционных сексуальных практик, концепций или фантазий)?

Я поворачиваю голову и бросаю на него недоверчивый взгляд.

- Серьезно? Ты задаешь мне вопросы сейчас? И ожидаешь, что я дам тебе связный ответ?

Я наказана - вознаграждена? - еще одним сильным шлепком.

- Ты что, не в состоянии делать два дела одновременно? - Он погружает палец в мою киску и растирает влагу. - Ответь мне, Лучия.

Это не приказ. Я не обязана ничего ему говорить. Но я хочу. Из всех людей на свете Антонио лучше всех поймет меня.

- После смерти родителей я была в полном раздрае. Я винила себя. Как я могла не понять, насколько больна моя мать? Неужели я была настолько зациклена на себе, что не замечала всех признаков? Я вспоминала каждый наш разговор. В последний раз я разговаривала с ними, когда мне нужно было готовиться к тесту, поэтому я не могла много говорить. Если бы я задержалась, они сказали бы мне правду? - Я делаю глубокий вдох. - Эти воспоминания преследовали меня, и я не могла избавиться от них. Я все время возвращалась к ним, расковыривая их, как рану.

Он кладет руку мне на спину, всего на мгновение, но его прикосновение кажется мне прощением, ведь я так и не смогла себя простить.

- Я была склонна к саморазрушению, - продолжаю я. - Я глупо рисковала. Первая картина, которую я украла… — Я качаю головой при воспоминании о той первой незапланированной краже. - Просто чудо, что меня не поймали. Я бы, наверное, угодила в тюрьму в течение года, но потом я открыла для себя кинки.

Его палец проводит по моему клитору, и я задыхаюсь и ерзаю. Он останавливает меня парой сильных ударов.

- Как? - спокойно спрашивает он.

Моя задница пульсирует, мое возбуждение нарастает от испытываемого жжения.

- У моей соседки по комнате в колледже был парень постарше, который состоял в кинк-клубе. Однажды я пошла с ним.

- И тебе понравилось. - Его губы целуют мою чувствительную после ударов кожу. Я резко вдыхаю, настолько возбужденная, что не могу думать. - Раздвинь ноги пошире.

Я подчиняюсь. Я чувствую, как он опускается на колени и раздвигает мои складки. Меня пронзает дрожь, когда он прижимается ко мне ртом. Вспышки желания проносятся по моему телу, когда его язык прокладывает путь к моему клитору. Я стону, и он отстраняется, сопровождая свои действия шлепком.

- Продолжай говорить, - приказывает он.

Посыл ясен. Если я продолжу раскрывать свои тайны, то он доведет меня до оргазма. Я чуть не рыдаю от разочарования.

- Мне понравилось, - говорю я. - Я не думала, что мне понравится, но это было почти как катарсис. Быть связанной, беспомощной, это заполняло пустоту во мне.

Он целует мою внутреннюю поверхность бедер, его руки удерживают мои бедра на месте.

- Если кто-то другой наказывал тебя, тебе не нужно было самой наказывать себя.

Это настолько проницательно, что я чуть не произношу стоп-слово. Это не то, на что я подписывалась. Я была готова к шлепкам, ролевым играм, где большой плохой мафиози ловит маленькую нечестивую воришку и наказывает ее за кражу картины, заставляя сосать его член.

(Не то чтобы это было наказанием.)

Но это? Антонио Моретти снимает с меня слои, как с луковицы, и это приводит меня в ужас.

Но слово «красный» не сходит с моих губ. Вместо этого я признаюсь Антонио в своих самых темных мыслях в секс-клубе, пока меня шлепают.

- Да, - шепчу я между ударами. - Я должна была знать. Я должна была остаться здесь. Я не должна была уезжать в колледж. Из-за моего эгоизма это произошло.

Когда слова вылетают из моего рта, происходит нечто шокирующее. Я чувствую себя легче. Я чувствую себя свободной. Антонио чередует наказание и наслаждение, пока я перегибаюсь через стол, упираясь грудью в деревянную поверхность. Мои ноги раздвинуты, а самый могущественный мужчина в Венеции стоит между ними на коленях, заставляя меня кончать пальцами и ртом.

Он доводит меня до безумия.

Горячее желание пронзает мое тело. Меня трясет.

- Пожалуйста, - умоляю я. Я так возбуждена. Мое тело пылает.

- Чего ты хочешь, маленькая воровка?

Мне нужна разрядка. Мне нужен его член. Противоречивые желания переполняют меня, и я не могу выбрать. Он снова вводит в меня два пальца, а его большой палец ласкает мой клитор, сначала слегка, а потом все сильнее. Он хватает меня за волосы.

- Скажи мне, что тебе нужно.

- Мне нужно пососать твой член.

- Так заманчиво. - Он всасывает мой клитор между губами, и я прикусываю щеку, чтобы не закричать. - Но, кажется, сначала я обещал тебе оргазм.

О, черт. По моему телу прокатываются волны дрожи. Язык Антонио творит магию с моим клитором, и я задыхаюсь, извиваюсь и содрогаюсь. Он погружает пальцы в мой влажный жар, и желание поглощает меня.

- Пожалуйста, - умоляю я, задыхаясь от возбуждения. - Пожалуйста, не останавливайся.