Воровская яма

На вопрос, почему же она до сих пор не обратилась к местной полиции, Татьяна выложила все, что было известно о дагестанской мафии и о том, что полиция находится в ее прямом подчинении. Когда зашла речь о Полетаеве, помощник генерал-лейтенанта, некий полковник, переспросил еще раз фамилию бандита, и вдруг Татьяна вспомнила о фотографиях Гольцова, которые она случайно захватила с собой. Тотчас выяснилось, что Полетаев и один из его подельников давно разыскиваются по делу Саида Амирова; убедившись, что ситуация приобретает весьма серьезный оборот, генерал-лейтенант быстро связался с Москвой и получил разрешение действовать по своему усмотрению. После самого, пожалуй, нервного концерта в своей жизни Татьяна этим же вертолетом вылетела в Ледовск. Вместе с ней находилась группа из воздушно-десантной бригады во главе с генерал-лейтенантом Вячеславом Сергеевичем Меликовым – лезгином по национальности. В Ле-

довске группа пересела на машины и на бешеной скорости помчалась в сторону Кремневки.

Однако в этот план спасения неожиданно вмешался его величество случай в облике дьявла. Вышло так, что зампред Газин, будучи в командировке, получил сообщение из секретариата о том, что звонил художник Дрожжин, которого он помнил как ненавязчивого и деликатного человека, без каких-либо особо веских причин не беспокоившего никого звонками, и сам позвонил Виктору Алексеевичу.

Дрожжин же во время разговора с Газиным так разволновался, так растрогался душевной теплотой и отзывчивостью старого партийного товарища, что стал прямо по телефону рассказывать во всех подробностях, что случилось с дочерью, под какой страшной угрозой она находится. Успел он добавить еще и про нефрит, и, главное, про дагестанскую мафию, подмявшую под себя местную полицию. Дмитрий Газин внимательно все выслушал и пообещал немедленно вмешаться в ситуацию. Но поскольку от Москвы он находился далеко, а положение, судя по рассказу старого приятеля, было очень тяжелым, требовало срочного разрешения, то он позвонил министру МВД и все ему изложил с той единственной целью, чтобы были приняты срочные меры. Министр взял под козырек, дал поручение своему заму, тот позвонил решить этот вопрос одному из руководителей направления, и только уже этот отвечавший за данный регион начальник, позвонил в Ледовск подполковнику Игнатову и потребовал по распоряжению министра внутренних дел немедленно и каким угодно способом освободить Ольгу Дрожжину из плена. При этом последний начальник как бы невзначай подсказал руководителю РУВД города Ледовска, что отец похищенной осведомлен о месте нахождения заложницы.

Получив такую информацию, Игнатов чуть не сошел с ума. Не выполнить этот приказ он не имел права, а выполнить значило подставить себя под пулю или под какую-либо другую неизвестную гибель, похожую на то, что было сделано с его предшественником Михаилом Гориным. С момента звонка из Москвы вся подлая, лакейская натура Игнатова проявилась в полной мере. Он был готов заложить и продать любого, только бы спасти свою шкуру. Его ум лихорадочно просчитывал варианты, и всюду он оказывался в проигрыше. Наконец он решил позвонить старику Саиду и с его помощью устроить фиктивный захват дачи и всей дагестанской группы вместе с заложницей. Для этого была оговорена «многоходовка», в которой была запланирована как бы «случайность», от которой не застрахована никакая операция.

Однако с момента звонка из Москвы, как ни крепился Игнатов, страх медленно, но верно овладевал им. Он развил бешеную деятельность в управлении, вызывал подчиненных, требовал повышенной дисциплины, заставил убирать вторично помещение РУВД, словно ожидая проверки санэпидстанции, и, наконец, чтобы немного ослабить нервное напряжение, дошедшее до предела, он крепко выпил с одним из наиболее близких «по крови» начальников отдела.

Но этого ему показалось мало, и тогда он сам в одиночку еще добавил так, что о нем можно было сказать словами классика: «…в глазах его появилось что-то лупоглазое».

Тем временем старик Саид связался со своими на даче и предупредил, что их вычислили и что Игнатовым готовится фиктивный захват. Следует уйти, говорил он, через лазейку, предварительно дав ментам показательный бой.

Узнав, что они вычислены родственниками Ольги, Полетаев готов был ее убить – так она не оправдала его доверие и сорвала скорое решение вопроса с нефритом, на которое он рассчитывал. Спешно собирая какие-то вещи, непрестанно вглядываясь в окно, не едут ли менты, Полетаев, связав ей руки и прижав ее к стенке, заявил:

– Если этот провал, – дело твоих рук, то я не только тебя уничтожу, а сделаю это показательно и доставлю себе удовольствие.

Полетаев вывел Ольгу задворками наружу, один из дагестанцев подогнал машину, и они по окружной дороге погнали в Ледовск.

Двое дагестанцев, оставшихся на даче, по условленному плану выкатили из гаража полетаевский мотоцикл и спрятали его в кустах ивняка сразу за лощиной. Вернувшись в дом, они с автоматами стали ждать облаву.