Воровская яма

– Правильно, я не собираюсь их вспугивать. У меня совсем другой замысел. Во-первых, я прежде всего найду точку, откуда хорошо просматривается водонапорная башня. Если там есть дом, дача или подвал, то я все это сниму издалека. Таким образом, у нас будет материал о ее возможном заточении. У меня новый цифровой Canon G6 – самый малошумный фотоаппарат, его фокусное расстояние почти до космоса. Так что не беспокойтесь, качество картинки далеко отстоящих людей и объектов первоклассное. Самое главное, мы сможем понять, случайно или с умыслом она вспомнила эту картину.

Как ни старались Дрожжин и Таня отговорить Гольцова от этого скоропалительного решения, он твердил одно и то же:

– У нас нет времени для раздумий. Виктор Алексеевич, вот вам номер телефона зампреда Дмитрия Газина. Звоните немедленно, наша Ольга в опасности! А я буду действовать в направлении «Водопоя».

* * *

Через двадцать минут Валерий Гольцов вышел из дома с рисунком Дрожжина и своей фотографией. Его путь лежал в сторону, где и сейчас находилась водонапорная башня. Одет он был довольно странно. На спортивный костюм он надел второй, зеленый, камуфлированный. Фотоаппарат он положил в рюкзак, куда без согласования с кем-либо был спрятан и мелкокалиберный пистолет с патронами 22LR., отличающимися высокой точностью и слабой отдачей.

Пройдя несколько сот метров и спустившись в овраг, Валерий вытащил из рюкзака фотоаппарат и марголинскую мелкашку. Надо заметить, что точность выстрела из этого оружия на 20–30 метров была абсолютной, а при наличии глушителя звук выстрела был не слышан с 2–3 метров. Благодаря тому что Гольцов был математиком, он, при всем естественном возбуждении влюбленного человека, был как никогда расчетлив и именно этим опасен. Нет-нет, убивать он пока не собирался, но наверняка знал, что при случае может начаться война.

Он долго шел низом оврага, чтобы выйти там, откуда, по его расчетам, хорошо открывался вид, изображенный на рисунке Дрожжина. Пройдя еще с десяток метров, он выполз из оврага, выглянул из-за густой травы и метров через триста от себя увидел водонапорную башню. Перевернувшись на спину, он раскрыл рисунок Дрожжина и понял, что надо идти левее, к старым дачам, находящимся на дороге. Он постарался представить, как Дрожжин располагался, рисуя этот этюд. Вскоре стало ясно, что Дрожжин, по всей видимости, работал над картиной, сидя на возвышении, на краю дороги, а за спиной у него были дома. Из окон этих домов аналогичный пейзаж могла вполне видеть и Ольга. Теперь Гольцову нужно было сделать большой крюк, чтобы подойти сзади и, сопоставив линию рисунка с горизонтом, понять, из окон какого дома эта линия может совпасть. Подойдя ближе и вновь сверив рисунок с пейзажем, который был перед ним, он убедился, что, по его расчетам, только два крайних дома могли быть местом, где находится Ольга. Пригнувшись, он вначале нырнул в длинную лощину, которая тянулась за домами в сторону реки, а потом вылез напротив домов и спрятался на узком, видимо, бесхозном участке.

С места, где он находился, была видна только тыльная сторона домов и небольшие дворовые постройки. Одна дача была старой, но с очень хорошо ухоженным огородом, другой дом был из кирпича, с запущенным садом, состоящим из большого количества яблонь. Яблоки уже почти созрели, и казалось, только тряхни дерево, и весь урожай дождем польется на землю. Гольцов долго присматривался к первому дому и вскоре увидел невысокого роста женщину с короткой прической и уставшим, когда-то красивым лицом. По всей видимости, она по узкой асфальтированной дорожке шла в туалет, наткнулась на разбросанный на пути шланг и начала громко звать мужчину.

– Витя, Витя, убери эту бандурину, – она пнула ногой скрученный в кольца шланг, о который споткнулась, и скрылась за дверью туалета. Вскоре выскочил высокий тонконогий мужичок и, схватив моток шланга, оттащил его в сторону от дороги. Выйдя из туалета и помыв руки в большой бочке с водой, женщина быстро вернулась в дом. По виду мужичка, одетого в короткие шорты, и судя по широкой, натруженной спине и тяжелой походке этой женщины, Гольцов понял, что эта пара живет здесь постоянно и ведет большое хозяйство. Эта живая картина отношений между женщиной и мужчиной сразу дала понять Валерию, что в таких домах заложников не держат. Гольцов стал пристально следить за другим домом. Он долгое время не подавал никаких признаков жизни. У Гольцова закаменели шея и спина от напряжения, с которым он наблюдал за окнами этой дачи.