Воровская яма

– Нет, я хочу написать письмо китайским товарищам, – Гольцов указал в сторону окна, где за рекой Басурманкой была плантация теплиц китайских арендаторов. Издалека эти плотно стоящие друг к другу теплицы походили на широкую полноводную гавань. К этому единственному в округе живому и рентабельному производству с утра и до вечера приезжали сотни машин и забирали урожай, выращенный на российской земле и кормивший помидорами и огурцами практически всю округу. Из русских в этом районе никто выращиванием этих овощных культур в таких масштабах не занимался, но, прямо скажем, и не роптали, так как китайцы продавали свой товар по нашим ценам в рублях, чуть ли не даром. Правда, появились кое-какие наши предприимчивые «умельцы», которые покупали эти овощи у китайцев по одной цене, а продавали дороже, видимо, забыв старинную русскую пословицу: «Чем горбатее, тем вороватее».

Гольцов взял со стола какие-то бумаги и, бросив на них беглый взгляд, продолжал:

– Во-первых, в этом письме мы должны предложить нашим друзьям совместный проект по разработке нефрита. Я убежден, что они могут заинтересоваться созданием такой общей международной структуры, которая будет вместе с нами работать над этим предложением. Нефрит –

это любимое китайское «дитя». Для китайцев это не только драгоценный камень, но и традиционный национальный символ, а изделия из нефрита – часть их духовной культуры. Во-вторых, мы должны в этом письме на китайском языке изложить все наши проблемы, от вымогательства и давления, которое на нас оказывали, до исчезновения Ольги, и попросить их в этой остродраматической ситуации нам помочь. Убежден, что на волне нашей укрепляющейся дружбы с Китаем это может реально сработать.

Татьяна и Дрожжин, не без удивления выслушавшие этот стратегический план, хоть и по-разному оценили его, но молча пришли к единому выводу: пусть это даже и авантюра, но попробовать можно и даже должно. В этой ситуации все средства будут хороши.

– Почему вы молчите? Вы согласны? – тревожным голосом спросил Валерий.

– Мы-то согласны, согласны… Но как вы напишете это все на китайском языке? Вы что, и китайский знаете? – с чувством удивления и одновременно восторга спросила Богатова.

– Виктор Алексеевич говорил, что он знаком с неким китайцем, кажется, его зовут Чиа, который работает напротив, – у него отец крупный китайский чиновник. Верно?

– Да, у Чиа отец действительно крупный чиновник, но бывший.

На слове «бывший» Дрожжин сделал акцент, показавший Гольцову, что ему сейчас не до этих абстрактных планов, когда у него такое горе – и что вместо того чтобы предложить конкретные решения по поводу поиска дочери, приходится слушать от этого мальчишки всякую отвлеченную и не относящуюся к делу ахинею о нефритовом проекте. Однако он решил стерпеть и промолчать во имя единства мнений и в случае безвыходного положения сообща уступить требованиям вымогателей.

– Виктор Алексеевич, дорогой, бывших Дэн Сяопинов у китайцев не бывает.

– Ну, нашел с кем сравнивать! – раздраженно заметил Дрожжин.

– Конечно, сравнение хромает, Виктор Алексеевич, тут вы правы. Но нам важно, чтобы у этого человека был авторитет. Нам нужны «ноги» к нашему письму, чтобы наше обращение пошло на самый верх. Уверен, что это послание, как стрела с нефритовым наконечником, долетит куда следует.

– Слушайте, Валерий, это вы сейчас все придумали, или этот план был заранее вами выношен? – спросил Дрожжин, все больше приходя в недоумение от слов своего соседа.

Гольцов от смущения слегка зарделся, но с еще большим азартом продолжил:

– Это зародилось еще тогда, когда Виктор Алексеевич рассказывал о том, как рисовал китайцев на днищах коробок из-под помидоров, а сейчас эта идея получила у меня окончательное оформление.

– Хорошо, что я должен сделать? – спросил Дрожжин.

– Всего лишь привести ко мне этого Чиа, он переведет мое письмо, и мы по нужному адресу, под грифом «срочно», отправим его китайским товарищам. Все это можно сделать за полчаса, а результат может быть самым неожиданным.

– Хорошо, мы на все согласны, – наконец заговорила Татьяна, – с чего начнем?

– У китайца Чиа есть телефон? – спросил Валерий.

– Да, он у меня в телефонной книжке, – ответил Дрожжин и достал из кармана свой мобильный.

– Вы можете пригласить его ко мне?

– Да, наверное.

– Тогда действуйте! Идите в столовую и свяжитесь с Чиа. А вы, Татьяна Георгиевна, приготовьте, пожалуйста, нам всем кофе. Я же сажусь писать заявление Игнатову.

Около одиннадцати утра, когда уже отправили заявление в РУВД и отпустили китайца Чиа, который помог с отправкой письма в Китай, наконец-то сели за стол пить кофе. Всем было не до еды, потому что чем стремительнее текло время, тем сильнее овладевала всеми беспокойная, неотвязная мысль о судьбе и положении Ольги. И вдруг у Дрожжина зазвонил мобильный. Он вскочил с места, замахал всем рукой, чтобы замолкли, и буквально впился в маленький аппаратик, из которого донесся голос дочери.