Воровская сага в 4 частях: Бродяга. От звонка до звонка. Время – вор. Европейская гастроль

Где-то по дороге я позвонил Манулу в Марсель, поинтересовался, как он там, а заодно и послал ему «две копейки», так, на мелкие расходы, хотя знал, что он не бедствует. На следующий день, ближе к вечеру мы были уже в «Каталонии», в одном из самых древних и благородных городов Испании. Город был маленький и по числу жителей чуть ли не вдвое меньше Марбелье. Так что и здесь все знали друг друга еще с пеленок. Но если в Марбелье большинство населения составляли приезжие — туристы, то в «Каталонии» это были коренные жители, половина из которых были евреями. Еврейский квартал «Каталонии» — один из наиболее бережно хранимых еврейских кварталов в Европе, и его состояние тщательно поддерживается. Скрытые от глаз сады города предстают перед зрителями только раз в год, во время знаменитой выставки цветов. В эти дни извилистые улочки древнего города превращаются в настоящую оранжерею: цветы украшают фасады домов, пестреют в храмах, арках и уютных двориках.

Еврейский квартал «Каталонии»

Дизайнеры выкладывают цветочные картины прямо на мостовой, причем каждая веточка и каждый цветок имеют свои потаенные смыслы. Например, цветочные горшки символизируют сердца, а свисающие с разных сторон веревки говорят о том, что как бы далеко ни находились потомки живших здесь евреев, они навсегда связаны с городом. Именно благодаря евреям «Каталония» стал процветающим городом и прославился далеко за пределами Иберийского полуострова. В этом цветочном раю и родилась Марина и два ее родных брата, с одним из которых она меня по приезде и познакомила.

Надо помнить, что успех в жизни зависит до двух ценных качеств, и только от них. Первое — нужно знать, куда обратиться за тем, что тебе необходимо, и второе — уметь добиться чтобы это необходимое было сделано.

Хуан, так звали брата, также как и Марина хорошо говорил по-русски, так что языковой барьер отсутствовал, а это уже полдела за границей, когда занимаешься чем-то вроде бизнеса. По известным причинам не буду рассказывать, где и кем он работал. Достаточно будет сказать, что не прошло и месяца, как у меня в кармане лежал новенький французский паспорт, по большому счету от российского особо не отличавшийся. Цвет обложки такой же, да и всё остальное тоже: возраст, пол и т. д., только на французском языке. И пластиковая карточка. Почему именно французский, тоже промолчу. Могу лишь к этому добавить, что на этот раз по национальности я был алжирец, но родился во Франции. Долгое время (почти месяц) и сумма, почти огромная по тем временам, обуславливалась тем, что это была чистая ксива, которая не подлежала никакому сомнению ни в Европе с Канадой, ни в обеих Америках, ни где бы то ни было еще. В самое ближайшее время я смог в этом убедится. Но здесь были некоторые нюансы, которые в тот момент меня вовсе не волновали, хотя в дальнейшем создали проблему, и не одну. Дело в том, что паспорт выдавался всего на два года. Только лишь для выезда за пределы Франции. Как у нас в России загранпаспорт. Что касалось пластиковой карточки, то она выдавалась на десять лет и каждые последующие десять лет французы ее меняли на новую.

За то время, которое мы прожили в «Каталонии», произошло событие, которое если не поменяла мои планы, то внесло в них некоторые коррективы. Серьезно заболел Михоиль. Врачи диагностировали двухстороннее воспаление легких. Те, кто жил в то время адских перемен в России, помнят, в каких условиях пришлось выживать простому люду. Сколько стоили услуги врачей. Знал я и то, что никто не позаботится о старом человеке так, как это сделают его близкие родственники. Да и то не все. По крайне мере те, кто жил в Санкт-Петербурге в их число не входили. Ну разве что Арон, двоюродный брат Михоиля, который меня с ним и познакомил когда-то. Служа консультантом по приобретению недвижимости в одном из центральных банков северной столицы, он был еще и хозяином совместного российско-турецкого предприятия по производству полиэтиленовых пакетов и имел маленький заводик в пригороде Питера по производству минеральной воды «Боржоми». К тому же он держал свою финскую баню на Васильевском острове. В общем был упакован дальше некуда, но где он на тот момент находился, я не знал.

В общем, вывод напрашивался сам собой. Задавить кушем питерских врачей. Пусть они думают о золотой европейской корове и доят ее, я согласен, только бы от этого был толк. Я посоветовался с Мариной, и она полностью меня поддержала. Теперь главным было, чтобы Михоиль рук не опустил. Столько бед на старика свалилось, да и один можно сказать остался. Выдюжит ли? Но не того Михоиля я знал.

Когда Бердичевского рабби спросили, какой путь является правильным — путь скорби или путь радости, — он ответил:

— Есть два вида скорби и два вида радости. Если человек замыкается в скорлупе случившихся с ним несчастий и его покидает надежда, — это худший вид скорби, о котором сказано: «Божественное Присутствие не водворяется в месте уныния». Другой вид скорби — это благородная скорбь человека, понимающего что он утратил.