Воровская зона

Баронин скептически усмехнулся. Люди! Кого и когда волновала эта разменная монета в играх сильных мира сего! А уж в их православной стране и подавно. Клест не Бог весть какая величина, но и для него жизнь нескольких боевиков вряд ли представляла хоть какую-нибудь ценность…

И Красавин понял его правильно, но все же с обвинениями не спешил.

— Поговори с Рамсом, — сказал он, — а там посмотрим…

Баронин кивнул. Сотрясать воздух подозрениями было бессмысленно. Мало, конечно, вероятно, но Рамс мог вести и какую-то свою игру.

— Слушай, Саня, — поднял на него глаза Красавин, — а что ты собираешься делать потом? Ведь ты в розыске…

Баронин грустно усмехнулся. Да, жизнь продолжала диктовать свои суровые законы. Разве могло ему присниться даже в самом страшном сне, что его будут искать те же самые люди, с которыми он проработал бок о бок столько лет? И за что? Только за то, что он делал свою работу так, как ее и надо было делать! И Красавин, от которого не укрылась эта улыбка, вдруг вспомнил ревущие от восторга трибуны и себя, швырявшего одного противника за другим на спину. Он даже вздохнул. Да, тогда он тоже мечтал совсем о другом…

— Уже очень скоро я лечу в Москву, — ответил Баронин, — а потом… — пожал он плечами, — будет видно… А ты? Как тебя искать, если что?

— На месячишко исчезну! — ответил Красавин. — Надо кое-что утрясти в Таиланде…

Баронин ничего не ответил, подумав про себя, что уже очень скоро на земном шаре не останется ни одного места, куда бы не добрались российские «крестные братья». Если уже не осталось… И тут же вспомнил о Зое. А может, и ему махнуть в Японию? Но сразу же отбросил от себя эту шальную мысль. Слишком опасным гостем он пока остается, и подвергать любимую женщину опасности еще раз у него не было ни малейшего желания.

— Сделаем так, Саня, — снова заговорил Красавин, протягивая ему несколько визитных карточек. — Вот тебе телефоны в Бангкоке, по которым ты меня сможешь найти! И если что, — улыбнулся он, — милости прошу! Поплаваем и позагораем, ведь там, — с какой-то тоской проговорил он, — вечное лето…

Баронин только вздохнул. И в самом деле! Они уже промерзли до костей на пронизывающем насквозь холодном ветру, а где-то сияло теплое солнце и катило свои голубые воды ласковое море. Видно, несправедливость Всевышним была заложена в сотворенный им мир уже изначально…

— Заметано! — спрятал в нагрудный карман свитера карточки Баронин. — Только еще одно, Игорь!

— Что?

— Мне нужны машина и права!

— Позвони вот по этому телефону, — вырвал из записной книжки Красавин листок бумаги, — и там тебе все сделают!

— Хорошо!

— Ну тогда с Богом! Эх, жаль, на посошок нету! — с сожалением развел руками Блат.

— Кто это тебе сказал, что нету? — улыбнулся Баронин и вытащил из кармана вторую флягу.

— Ну ты силен, старик! — восхищенно посмотрел на него Красавин.

— Давай, Игорь, — протянул Баронин ему коньяк. — За дорогу и успех!

Через мгновение он растворился в темноте. Баронин грустно покачал головой. Красавин даже не мог попасть на похороны собственной жены. Впрочем, что это за похороны… Гроб и в нем обуглившаяся головешка…

На следующий день, получив по рекомендации Красавина повидавший виды, но тем не менее бывший на хорошем ходу «жигуленок» и права, Баронин быстро мчался по загородному шоссе. Отъехав от города километров на тридцать пять, он свернул на проселочную дорогу. Стоял легкий морозец, и машина легко катила по весело хрустевшей под ней тонкой ледяной корке. Проехав еще километра два, Баронин оставил машину в густых кустах, на которых еще вовсю зеленели листья, и направился к хорошо ему известной заимке, где сейчас расслаблялся после визита в столицу тот самый Рамс, с которым он уже давно горел желанием повидаться.

Начинало темнеть, и тревожную лесную тишину нарушали только редкие крики еще не угомонившихся на ночлег птиц. Шел Баронин не долго, минут двадцать, и, преодолев длинную, едва присыпанную снегом балку, наконец увидел показавшиеся ему такими желанными в пустом и холодном лесу огоньки заимки. Совсем низко над ним пролетела, тревожно крича, какая-то птица, и Баронин вспомнил ту ночь, когда он сидел у себя на даче и кричавшая далеко в тайге птица вот так же о чем-то предупреждала его. Он усмехнулся. Теперь ей надо было предупреждать уже другого…