Воровская зона

— Верю ли я в эту чепуху? — как-то странно взглянул на Баронина Турнов, взяв в руку пульт управления видеомагнитофоном. — Сейчас я отвечу тебе!

Он нажал на кнопку, и Баронин с интересом перевел взгляд на засветившийся экран. К величайшему своему изумлению, он увидел себя, распивавшего вместе с Катковым коньяк у Трех дубов. «Да какая разница, — услышал он собственный голос, — до зоны он все равно не доедет!»

Баронин взглянул на застывшее лицо Симакова и… усмехнулся. Да, это была живая классика! Феллини был посрамлен, а его подставили по высшему классу! И ему надо снять шляпу перед опустившими его людьми! Чего только стоило его зловещее «до зоны он не доедет»! Одна только эта фраза открывала для необузданной фантазии Симакова необъятные горизонты! Ведь при желании совсем нетрудно подобрать кого-нибудь, действительно не доехавшего до зоны! А такое желание, как он теперь понимал, было… Все правильно, век живи, век учись! У кого? Да хотя бы у тех людей, просчитавших варианты на много шагов вперед. Возомнил о себе? Так на, жри, собака, пока не подавишься! И он подавился, слишком уж крупная кость была брошена ему в зубы.

После просмотра фильма в кабинете повисла тяжелая тишина. Похоже, ни Турнова, ни тем более Симакова его оправдания не интересовали. Молчал и Баронин, понимая, что повесть о благородном разбойнике с большой дороги Ларсе не найдет в сидевших перед ним людях благодарных слушателей. Не для того снимались такие фильмы. И по светившемуся от нескрываемой радости лицу следователя Баронин догадался, что еще не вечер.

— А почему вы, — не замедлил тот убедить его в этом предположении, — скрыли преступление вашего подчиненного? Ведь Варягов застрелил Гнуса, отнюдь не отстреливаясь от него!

Баронин поморщился. Пущенный все той же умелой рукой камень снова попал в цель. Конечно, это был удар ниже пояса, но сейчас, когда он выходил на финишную прямую, его противникам было не до правил и они били уже куда попало! Черт с ним, с каким-то там Варяговым, лишь бы избавиться от него! И тем не менее Баронин удивленно посмотрел на Турнова. Почему скрыли? Да потому и скрыли, что люди! Симаков бы не скрыл, так и цену ему все давно знали! Впрочем, дело было уже не в Турнове, и он даже при всем желании не мог встать на защиту своего подчиненного…

Подняв правую бровь, Симаков ждал ответа. Но так и не дождавшись, сам нарушил затянувшуюся паузу.

— Кстати, — многозначительно усмехнулся он, — ваш добрый приятель Вениамин Катков, то бишь Ларс, сегодня арестован за незаконное хранение огнестрельного оружия!

Хоть и скребли кошки на душе у Баронина, услышав явную несуразицу, он не выдержал и громко рассмеялся. Каткова взяли с пушкой на кармане! Глупее придумать что-либо было уже невозможно! Да зачем она ему? Отстреливаться от собственной охраны? Так все равно не отстреляешься! Палить по Каротину? На это были боевики. А от управляемой по радио мины не спасет какой-то там несчастный пистолет!

— Он еще и смеется над нами! — возмущенно воскликнул Симаков, поворачиваясь к Турнову.

— Плохо работаешь, Симаков! — оборвав смех, с жалостью проговорил Баронин. — На большее-то, чем подсунуть волыну, воображения не хватает!

— Прекратить! — гаркнул во все горло Турнов, с силой ударяя ладонью по столу. — Не забывайтесь, Баронин!

На Баронина этот окрик не произвел никакого впечатления. Он и раньше-то не особенно боялся царственного гнева, а уж теперь, когда его пребывание в этом здании было уже практически решено, тем более.

— Так вот, — подвел итог беседы Симаков, — будет проведено служебное расследование, и вас, Баронин, я жду завтра в одиннадцать у себя в прокуратуре с подробным описанием всех ваших художеств!

Несмотря в общем-то на победу, следователь так и не получил полной сатисфакции. Он ожидал растерянности, бурных оправданий и объяснений, а нарвался на убийственный в исполнении Баронина смех. Ему хотелось видеть своего заклятого врага не столько уволенным, это само собой, сколько униженным и подавленным. И сейчас он искренне сожалел, что Баронина нельзя осудить вместе с застрелившим Гнуса Варяговым. Конечно, ему было по-своему жаль невинно пострадавшего парня, но лес рубят… щепки летят! Попрощавшись с Турновым, он вышел из кабинета, даже не взглянув на Баронина, так, словно того и не было.

На Турнова у Баронина обид не было. Да и что такое по большому счету сам Турнов? Если и не пешка, то уж во всяком случае далеко не ферзь и даже не ладья. И он ничуть не удивился, услышав от своего теперь уже несомненно бывшего шефа то, что и должен был услышать.

— Я отстраняю вас от ведения следствия! — холодно произнес Турнов. — Дальнейшую вашу судьбу будет решать отдел кадров… Идите!

И все же, когда Баронин уже взялся за ручку двери, он не удержался и бросил ему вдогонку презрительное:

— Эх ты, Барон!

К себе в кабинет Баронин не пошел. Зачем? Да и не было у него, по сути дела, уже никакого своего кабинета в этом здании. Он шел по коридору, и встречавшиеся ему на пути сослуживцы шарахались от него как от прокаженного. Впрочем, он и был для них прокаженным…