Воровство и обман в науке

Особо ярым нападкам со стороны Ньютона подвергался закон двойного лучепреломления, установленный замечательным голландским ученым Христианом Гюйгенсом. Не желая оставаться в долгу, Гюйгенс, в свою очередь, всеми силами старался опровергнуть ньютонов закон всемирного тяготения, давая ему неверное истолкование и навязывая взамен свою ошибочную теорию. Такие "медвежьи услуги", постоянно оказываемые друг другу схлестнувшимися учеными, самым пагубным образом отражались на науке, сдерживая ее поступательное движение вперед. Они же искусственно препятствовали раскрытию граней их безграничных талантов во всей полноте. И этого не могли не чувствовать сами спорщики. Каждый из них как истинный ученый в глубине разума понимал, что любая научная концепция, как бы она ни была близка к истине, относительна. Тем не менее каждый стремился выдать свою за абсолют. Но долго ли можно продержаться на пределе возможностей, доказывая относительную правоту?! Ведь так немудрено и сорваться. Все они были из мира сего, и нервы у всех были не железные.

Сорвался и всепобеждающий Ньютон. Переживая очередной душевный кризис, он дошел до того, что едва ли не насовсем забросил свои научные занятия, а друзьям посоветовал не делать впредь никаких открытий, поскольку "можно превратиться в раба своих же взглядов". Когда же его чуть не "съели" за знаменитый опыт по разложению светового луча с использованием стеклянной призмы, то он впал в такое глубокое отчаяние, что поклялся вообще больше никогда не печатать своих трудов по оптике.

Хорошо хоть, что этому зароку воспротивилась его творческая натура, и после сорокалетнего безмолвия, не выдержав диалога с самим собой, Ньютон все-таки опубликовал свой фундаментальный и широко известный труд "Оптика", не на шутку всколыхнувший научное общество.

Таково было истинное лицо этого тщеславного и ранимого человека, обреченного историками науки веками носить слащавый и никому не нужный грим. Вряд ли бы этот грим пришелся по вкусу взыскательному англичанину. Ведь более всего в себе и других сэр Исаак Ньютон ценил индивидуальность.

Свет и тьма в Евангелии от Иоганна Гёте

Затрагивая тему научных раздоров того времени, нельзя обойти молчанием конфликт, в котором столкнулись мудрыми лбами Исаак Ньютон и… Гёте. Да-да, тот самый Иоганн Вольфганг Гёте, который создал бессмертного "Фауста" и, будучи уже при жизни непревзойденным классиком немецкой литературы, иногда "баловался" наукой. Хотя, как показали новейшие сенсационные исследования, интеллектуальное баловство Гёте в отдельных случаях граничило с блестящим научным провидением.

Что же стало предметом разногласий двух мировых величин? Пристально следившему за всеми научными изысканиями Гёте не понравилось заключение экспериментировавшего с призмами Ньютона о том, что луч света состоит из семи различно окрашенных компонентов: от красного до фиолетового. Посчитав такой вывод нелепостью, Гёте поставил сотни оптических опытов, исписал по их поводу тысячи страниц и в итоге предложил собственную теорию, в которой доказывалось, что в природе существуют только два цвета — черный и белый. Все же остальные цвета воспринимаются глазом исключительно за счет "игры" этих двух. Накладываясь один на другой, они и образуют самые разные цветовые сочетания.

Новая теория света имела под собой определенную философскую подоплеку. Черный и белый цвета олицетворяли собой по Гёте свет и мрак. Полагая, что именно в борьбе света и мрака проявляется вся многогранность различных явлений природы, он считал факт проявления цветовой гаммы следствием чередующегося "подавления" белого цвета черным, и наоборот. Причем темноту Гете воспринимал не как лишенную света физическую среду, а как некую реальную действительность, имеющую свою собственную природу. Защищая свои неординарные взгляды в этом вопросе, Гёте не внимал никаким опровергающим их доводам.

Длительное время эти научные воззрения Гёте вызывали у специалистов в области оптики лишь снисходительную усмешку. Принимая его исследования за поэтическую блажь, они считали, что Гёте, занявшись не своим делом, просто-напросто забрел в научный тупик из-за типично дилетантского подхода к трактовке световых явлений и своего чрезмерно богатого воображения. То есть Гёте-физик проигрывал в своих убеждениях Гёте-лирику.