Воровство и обман в науке

Говорят, что если человек талантлив, то он талантлив во всем. Гёте обладал такой разносторонней одаренностью. Но все-таки самым главным его даром следует считать беспримерную взыскательность души. Не переставая удивлять окружающих своими творческими возможностями, этой гений постоянно спрашивал себя: "Что такое я сам? Что я сделал? Я собрал и использовал все, что я видел, слышал, наблюдал… Я часто снимал жатву, посеянную другими, мой труд — труд коллективного существа, и носит оно имя Гёте".

Ньютон тоже "снимал жатву" и куда чаще, чем Гёте, но чтобы беречь и хранить каждый подобранный колосок? Это было не в его духе. Напротив, если колосок с чужого поля или яблоко из чужого сада не делали славу его житнице или могли испортить начинку собственноручно приготовленного научного пирога, он с радостью оставлял их на корм другим птицам. При этом его ничуть не заботило, что из этих зерен и семян произрастет позже, съедобными или нет окажутся для будущего науки взращенные плоды.

Ньютона, знающего толк во многих научных проблемах, тоже завораживала и влекла к себе скрывающаяся за многими непонятными явлениями природы тайна. Но вместе с тем его также влекла цель громогласно заявить о себе, хоть новым открытием, хоть очередным скандалом, если написанное пером требовало доказательств "топором". Поэтому он так часто хватался за топор, подгонял под свои теории результаты экспериментов, не считал за грех о чем-то намеренно умолчать, а что-то намеренно подкорректировать в интересах собственных идейных построений.

Примеров тому море. Однажды Ньютону выпал шанс открыть явление хроматической аберрации. Это оно служит причиной искажения изображения и размывания цветовых спектральных полос, о которых мы так много рассуждали. Но бывает же такое! Открыв важное оптическое явление и, главное, осознав его, Ньютон не предает его общественной огласке. Он попросту утаивает его, поступая по принципу: "Вижу, но не приемлю, наблюдаю, но глазам своим не верю".

Чем же можно объяснить подобное неестественное поведение ученого в естественных условиях исследовательского поиска? Да вот чем. Вновь открытое явление противоречило его умозаключениям и не лезло ни в какие ворота, если иметь ввиду теоретический "особняк", который он выстроил на основе своих фундаментальных воззрений на природу света. Ведь иначе он не стал бы настаивать, например, на том, что невозможно создать линзы, способные не "размывать" цветовой спектр изображения.

Безобидное вроде бы плутовство, но повлекло-то оно за собой целый каскад ошибок. Надо сказать, что ученые и до Ньютона замечали потерю в четкости изображения цветовых полос, причиной чему служила разная степень преломления световых лучей. При этом цветовые составляющие луча после прохождения через линзу оптического прибора фокусировались на различных от нее расстояниях, образуя вокруг изображения цветное окаймление. А поскольку наш глаз не улавливал подобных тонкостей, ими был сделан крайне неверный вывод о том, что он лишен хроматической аберрации. Ньютон же, оставив свои наблюдения при себе, только помог ему укрепиться. Опираясь исключительно на авторитет Ньютона, к такому ложному заключению пришел и выдающийся российский исследователь XVIII века, швейцарец по происхождению, Леонард Эйлер, увидевший причину невоспримчивости зрением цветовой каймы в особенностях строения человеческого глаза. Не скрой Ньютон истинного положения вещей и прояви элементарную этическую добросовестность, Эйлер бы не впал в подобное заблуждение.

Хорошо хоть, что в науке встречаются парадоксы. На основе ошибочной теории Эйлера шведский физик С. Клингеншерн создал ахроматические объективы, быстро нашедшие признание у исследователей. Отталкиваясь от положения Эйлера о несвойственной глазу человека хроматической аберрации, он с целью "уравновесить" всю систему и избежать нежелательного явления "размыва" изображения использовал в конструкции несколько линз с разными оптическими свойствами.

И, хотя теперь доподлинно известно, что хроматическая аберрация есть в человеческом глазу, как и в любой другой оптической системе, кроме зеркальной, объективы Клингеншерна до сих пор верой и правдой служат человечеству. Но здесь надо сказать "спасибо" игре случая, а не сэру Исааку Ньютону, отодвинувшего своими "играми" многие ценные изобретения на целые столетия. Рассчитывая на незыблемость своего исключительного положения в среде других ученых, маститый физик почти не сомневался в том, что его обманные маневры никогда не раскроются. И если возникала необходимость, то он с присущей ему виртуозностью шел на заведомый обман, не усматривая ничего дурного в том, если развивающаяся в правильном направлении человеческая мысль будет из-за этого заведена в непроходимые дебри.