Воровство и обман в науке

Истина в науке вообще трудноуловима. Открываясь человечеству "по частям", она не терпит никаких недомолвок и недоделок в исследовательской работе. Цельная, сверкающая чистотой, как бриллиант, истина в виде научного открытия достается тем, чей взор смог оценить ее красоту во всей полноте граней, и кто имел настойчивость довести необработанный алмаз — научную идею — до утонченного изящества и совершенства.

Вот почему бедолаги Гук и Юнг, будучи действительно замечательными физиками-естествоиспытателями, каждый раз оказывались "вторыми" первыми. Научная непоследовательность и разбросанность никак не давала им "перепрыгнуть" через планку заведомо определенной высоты, предусмотренной природой для каждого из своих законов, до конца раскрыть суть природных явлений и сформулировать новую физическую закономерность. Как говорится, сами виноваты в своих неудачах.

Работу огранщиков — так уж получалось! — за них делали другие. Причем драгоценные камни со своего острова сокровищ коллегам-ювелирам они часто уступали добровольно, не задумываясь о последствиях такой щедрости. А иногда просто оставляли найденные клады на произвол судьбы, спохватываясь о них, когда уже было слишком поздно, и брошенная ими идея проницала в чьи-нибудь заботливые руки, чтобы получить соответствующую оправу.

Запоздалый вызов ученой общественности ученым-"потеряшкам" ничего хорошего не приносил. Разве что отнимал у них попусту время и силы. Право на утраченный приоритет отстоять практически никогда не удавалось. Незавершенные логические построения, неполнота формулировок — все это было лишь звездной пылью на дороге к открытию, но не самим открытием, не новой вспыхнувшей звездой.

Энергия, не израсходованная на творческий прорыв, уходила в песок, и чем упорнее тратили ее неудачники на споры, навязывая их более хватким коллегам, тем больше проигрывали. Что их толкало на этот обреченный путь? Скорей всего, обычная человеческая досада, хотя, кроме как на себя, если исключить не вполне добросовестных историков науки, пенять им было не на кого.

Но и это еще не все. Можно сделать грандиозное по масштабам открытие, но не суметь отстоять свой приоритет: недостаток, которым страдало большинство отечественных деятелей науки. Им, как правило, было легче "оседлать" строптивую идею, нежели доказывать потом ученому миру свое превосходство над зарубежными коллегами, которые приходили к тем же блестящим результатам много позднее.

А сколько приоритетов оказывались блуждающими из-за элементарной небрежности в оформлении необходимых документов и соблюдении прочих формальностей претендентами на право стать собственниками открытий! За примерами далеко ходить не надо.

В 1979 году советский астрофизик Э.А.Богомолов со своими коллегами открыли новые элементарные частицы — галактические антипротоны. Посчитав, что вполне достаточно сообщить о своем открытии на международной научной конференции, чтобы приоритет был преподнесен им на блюдечке с голубой каемочкой, они совершили непростительную психологическую ошибку.

Выступая с обзорным докладом на ближайшей же конференции, Богомолов как бы между прочим в порядке изложения куда менее значимых научных фактов огласил также основные результаты исследования, свидетельствующие о существовании галактических антипротонов. Простаки от советской науки просто вручили американцам ключи от квартиры, где деньги, о, пардон, галактические протоны, лежат.

Американские исследователи во главе с Р. Голденом, прослышав о новых удивительных античастицах, пошли по следам советских ученых, а выйдя на те же данные, тут же изложили в доступной и четкой форме суть своих опытов и быстренько тиснули научную статью в печать. Для советской науки это сообщение стало громом среди ясного неба. Несмотря па все возражения ее представителей, приоритет в открытии доселе неизвестных элементарных частиц автоматически закрепился за более расторопными коллегами из-за рубежа.

Какой вывод напрашивается отсюда? Очень простой. Важно не только вырваться вперед, но и позаботиться о том, чтобы достижение было правильно зафиксировано. А для этого необходимо как самим ученым, так и историкам науки четко для себя определить понятие научного открытия, разграничив каждый этап на пути к нему.

Бесплодные споры о приоритете чаще всего возникают на почве недоговоренности, чем же открытие является на самом деле. Для одного под открытием понимается то, что другой называет только предысторией к открытию, в то время как третий соотносит его с развитием последующей истории. То есть одно и то же событие рассматривается разными лицами как собственно научное открытие, как подготовительный период к нему или как вытекающие из него последствия.