Ворр

Отбыли они в лиловом «Гудзоне Фаэтоне» Сирены. Ранее утром моросило, и шофер поднял на благородном кабриолете крышу. Они оживленно обсуждали циклопа и его возможные приключения, наблюдая, как мимо на величественных десяти километрах в час скользит город. На улицах было множество людей, и время от времени небольшие группки кричали или восклицали, ведя какие-то разбитные игры. Автомобиль проезжал у обочины, где шумно возились четыре молодых человека. Их поведение показалось Гертруде странным и привлекло ее внимание. Когда машина приблизилась, два парня – вида неотесанного и простолюдного, хотя их одежда предполагала вкус и образование, – грубо схватили девицу меньшей комплекции. Они заломили ей руки, выгибая вперед, чтобы она не могла вывернуться. Четвертая участница их кружащейся кучки, сильная девушка, тыкала пальцем в свою пойманную приятельницу, хохотала и стягивала перчатки. Хватило краткого взгляда из проезжающей машины, чтобы понять: девица в ужасе; игра парней под надзором старшей женщины, явно изготовившейся к нападению, становилась серьезной. Гертруда растормошила внимание Сирены, и они выгнули головы назад, к зрелищу, как раз вовремя, чтобы увидеть, как женщина хватает девушку за лицо – тем же манером, каким крестьянки тискают арбузы, проверяя на спелость. Девица издала ужасный крик, пала на колени, а остальные весело бросились врассыпную.

– Останови машину! – воскликнула Сирена водителю. – Руперт, поди разузнай, что случилось, не можем ли мы чем-нибудь помочь!

Шофер что-то пробурчал и оставил урчащий кабриолет, вернулся к собравшейся у упавшей девицы толпе. Никто не приближался и не предлагал руку помощи. Шофер склонился к ней, потом резко выпрямился и отступил. Девица всхлипывала: «Я не вижу, не вижу!»

Какой-то миг он еще смотрел, потом отвернулся и направился обратно в машину, твердо вперившись глазами в мостовую.

– Ну? – сказала Сирена, высунувшись из открытого окна. – Что случилось? Что мы можем сделать?

Шофер ответил тихо, уже открывая дверцу и не глядя на них.

– Ничего, мэм, просто ребята разыгрались. Ей чуток досталось, не более того.

– Досталось? – повторила этот абсурд Сирена. Следующий ее вопрос перекрыл шофер, который быстро сел, закрыл за собой, немедленно снял машину с тормоза и тронулся прочь от побоища. Сирена оглянулась, но и толпа, и девица уже пропали. Статику, где ранее стоял этот театральный кружок, уже прорезали беглые траектории пешеходов. Должно быть, Руперт прав, – ничего особенного, лишь ее воспаленное воображение.

– Езжай, – сказала она, пренебрежительно дернув рукой.

Машина набрала скорость, но все-таки что-то продолжало тяготить Сирену. День безнадежно скис от происшествия, оставившего ее с неопределенной болью причастности. Гертруда пыталась развеять очевидную тревогу подруги, сменив тему и показывая в окне самые приятные достопримечательности их маршрута. Сирена кивала, но ее подсознание не упускало из внимания мелкие группки людей, проносившихся в уголках глаз.

Десять минут спустя они прибыли к дому доктора. Путешествие фрустрировало Сирену: немногословный шофер все еще отказывался отвечать на взгляд; она пожалела, что не умеет водить сама.

Их немедленно провели через просторный дом в смотровой кабинет доктора, где тот ожидал посетительниц с теплыми рукопожатиями и лучащейся улыбкой. Они расселись и пили чай, обмениваясь любезностями, пока Сирена не решила затронуть тему их потребности.

– Доктор Хоффман, поговаривают, что вы добрый друг надсмотрщика лимбоя.

– Да, госпожа Лор, это правда. Мы сотрудничаем, чтобы наблюдать и поддерживать здоровье работников.

– Прошу, зовите меня Сиреной – все зовут меня Сиреной, а наши семьи знакомы уже на протяжении долгих лет, – сказала она, небрежно выставляя свою красоту на радость старику.

Он улыбнулся и сказал:

– Сирена! Почему вы спрашиваете о Маклише?

– Это деликатная тема величайшей важности для меня; для нас, – сказала она, взглянув на Гертруду. – Наш дорогой друг ушел в Ворр, и мы опасаемся за его безопасность и благополучие.

Доктор кивнул, представляя для них свою профессиональную маску заботы.

– Говорят, что во всех прикладных вопросах касательно леса следует обращаться к вам и надсмотрщику – что ваши знания и опыт бесценны.

Пожилой доктор принял комплимент с наслаждением, легонько кивнув в благодарность и заодно формально подтверждая ее умозаключение.

– Чем я могу помочь? – спросил он.

– Мы хотим отправиться туда и вернуть его.

Лицо Хоффмана обрело выражение строгого отца.

– Дорогая моя, боюсь, это нисколько невозможно. Там не место для женщины, особенно ваших душевного склада и происхождения.

Стоило так сказать, как он осознал, что нечаянно исключил из этого описания Гертруду. В полуобороте к ней он слабо взмахнул рукой, исправляя упущение. Гертруда нахмурилась.