Ворр

– Да, это одно из самых старых владений, – ответила она без большого интереса. – Подвал еще старше – в нем даже сохранился древний колодец.

– Отсюда и название улицы, – сказал он.

– Да, отсюда и название.

Вкралась пауза, пока она перебирала свое деликатное жемчужное колье, а он таращился в свой опустевший бокал. Она подлила ему и снова села.

– Чем я могу вам помочь, доктор Хоффман?

Прямота ему угодила: он покончит с этим делом аккурат к ужину.

– Во-первых, дорогая моя, я хотел извиниться за пренеприятный случай в рабском бараке. Боюсь, мои коллеги не блещут умом. – Он на миг сделал паузу, чтобы по-настоящему посмотреть ей в глаза. – Да и описание вашего примечательного друга было малость, скажем так, расплывчатым?

Она не подала никакого виду и сделала глоток. Он осушил бокал одним разом и со стуком поставил на стеклянную поверхность пристенного столика.

– Так или иначе, теперь об этом позаботились, и мы можем вновь приступить к поискам… Измаила, верно?

– Благодарю, доктор, но это уже не обязательно. Мы с мисс Лор больше не нуждаемся в ваших услугах.

Хоффман вознегодовал. Как смела она разговаривать с ним, как с простым дельцом? Он уже хотел сделать замечание, когда она продолжила.

– Мы больше не видим необходимости в его поисках; в свое время он непременно выберется из Ворра сам. – У доктора не нашлось слов, и она решила воспользоваться его молчанием. – Впрочем, нам стало любопытно, доктор: как вам вообще удалось поймать такое чудище?

– Пришлось для вас немало постараться, употребить некоторые особые меры, – сказал он, чувствуя, как багровеет шея.

– Применить на дело Орма, доктор Хоффман? – спросила она. – А что же это такое?

Все пошло под откос. Это на его стороне должно было оказаться преимущество.

– Что ж, госпожа Тульп, почему бы вам самой не рассказать? Похоже, вы о нем весьма осведомлены, – сказал он неучтиво.

– Я знаю, что вы и ваш надсмотрщик имеете некую власть над лимбоя и что вы продаете ее в качестве услуги любому, кто может заплатить; я знаю, что Сирена заплатила вам круглую сумму, а в итоге столкнулась вот с этим существом.

– Минуточку, – сказал он, – мы приложили все старания. Вы же сами к нам обратились.

– Все старания? – скептически поджала губы она.

Возникло молчание – словно обрубили сам воздух, удалили его сегмент из комнаты. После мелкой задыхающейся паузы доктор увильнул и спросил:

– Как поживает Сирена?

Оброненное походя имя подруги распалило Гертруду еще больше.

– Мисс Лор еще оправляется после унижения, которому ее подвергли вы и этот мужлан.

С Хоффмана было довольно, и он огрызнулся в ответ.

– Я пришел не выслушивать ваши оскорбления, барышня!

– Тогда зачем вы пришли? – спросила она, не моргнув и глазом. Его снова застигли врасплох, и он бесплодно искал нужные слова.

– Я… пришел… чтобы…

– Да-да? – дерзко осведомилась она.

– Я пришел, чтобы заручиться вашим молчанием о наших делах. – Настал черед Гертруды обезоружиться. – Я пришел уведомить, что наша помощь была услугой из уважения к вам и вашим семьям и что вы много приобретете, если все это дело немедленно забудется. – Она уловила его плохо завуалированную угрозу и пикировала собственной.

– Мне кажется, нашим семьям будет весьма интересно узнать о ваших услугах, правда, доктор?

Он покраснел едва ли не до алого оттенка, но сквозь лопнувшие вены начинала брезжить белизна ярости. Он шагнул к ней, повышая голос.

– И ВЫ СМЕЕТЕ? Вы смеете мне угрожать?! Если вы молвите хоть слово о причастности меня или моего партнера, я не побоюсь распространить истину о вашем тайном дружке; о том, как он трахался с вами и этой шлюхой Лор, и обо всем остальном! О доме, обо всем!

– Хорошо! Прошу. Говорите что вам угодно; вы ничего не знаете об этом доме, а наши опрометчивости ничто в сравнении с вашими преступлениями.

Он был потрясен; этого не должно было произойти. Он никогда не встречал девицы нахальнее и неуважительнее.

– Я вас предупреждаю, побойтесь… – яростно прорычал он.

– Чего?! – рассмеялась она, бросая вызов последним каплям его терпения.

– За вашу жизнь! – рявкнул он, хватая ее за горло и больно притянув нос к носу. – Откроете рот – и я заткну его навечно; Орм выхолостит вашу душу и отправит тушку ко мне на препараторский стол, и тогда я вырежу ублюдка из вашей дырки. Я…

Он поперхнулся, обнаружив, что поднимается и направляется прочь из комнаты, невесомый и неуправляемый. Когда он воспарил прочь, его кольцо зацепилось за колье Гертруды и разорвало его, и жемчужины пальнули во всех направлениях. Она схватилась за горло и остатки нити, уставившись широко раскрытыми глазами куда-то ему за спину. Хоффман со странным отстранением наблюдал, как уменьшалась дрожащая фигурка девушки и сам он двигался к двери, как прыгали и плясали белые сферки у ее ног. Он не имел понятия, что происходит, и все еще думал, что сказать, когда дверь открылась и его катапультировало в холодную ночь, на блестящие черные булыжники.

Он поднял взгляд и увидел стоящего над ним Муттера. Попытался встать, но старый слуга вышиб из-под него ноги.