Восемь бессмертных

Из-за слова "племянник" Хань Сян-цзы всегда изображают юношей, стройным и привлекательным, хотя он стал известным, познав путь Дао, уже в немолодом возрасте. Его даосским атрибутом является китайская дудочка, которую он обычно держит в руке. Что же необычного в этой волшебной дудке? "Если заиграть на ней, то даже волны в тысячу балов будут усмирены". А еще говорят, что Хань усилием воли умел заставить цветы распуститься, раскрыть свои чашечки. И того больше, — мог вызвать появление цветов из почвы, их рост и расцвет прямо на глазах. Еще Хань славился тем, что умел с помощью волшебства наполнить вином кубок, который только что был пустым. Поэтому его иногда изображают с корзиной цветов или даже с чашей (очень редко).

Мальчик с детства любил общаться с даосами, а бессмертным он, говорят, стал следующим образом. Однажды учитель привел его к волшебному персиковому дереву, чтобы тот смог отведать плодов бессмертия. Когда Хань взобрался на дерево, ветка обломилась, и он наверняка разбился бы насмерть, если бы не успел откусить от персика во время падения.

Порой в разных книгах встречается противоречивая информация о небожителях. Что является правдой, а что вымыслом, — теперь уже не определить. Итак, предлагается описание некоторых страниц жизни юноши.

Рассказывают, что один из восьми бессмертных Хань Сян-цзы был чрезвычайно красивым, с тонкими, правильными чертами лица. Хотя многие и утверждают, что это был племянник пользовавшегося широкой известностью великого литератора Хань Юя, на самом же деле это был его внучатый племянник, довольно образованный, сдавший экзамены на звание цзинь-ши.

Мальчик с детства не желал пользоваться почестями и наслаждаться богатством. Ему были чужды стяжательство и карьеризм, зато он с головой ушел в изучение Дао. Дядя неоднократно заставлял его учиться дальше и продвигаться по служебной лестнице, но Сян-цзы отвечал:

— Я и так учусь, штудирую книги; только их содержание отличается от тех, которые читаешь ты.

Хань Юй обычно сердился и, укоряя, сетовал:

— Даже городские обыватели обладают каждый — своим умением, мастерством, зарабатывая с его помощью на еду и одежду. А ты целыми днями где-то ходишь, путешествуешь На что ты собираешься жить, чем собираешься кормиться в будущем?

Сян-цзы же, смеясь, отвечал на это:

— Я тоже обладаю определенным мастерством, только дядя не понимает моего умения.

Как-то выдался чрезвычайно засушливый год, и император приказал Хань Юю отправиться в храм Царя драконов, что в южном предместье, и помолиться о ниспослании дождя. Он пригрозил, что если Хань Юю не удастся умилостивить Дракона, то его уволят с министерской должности.

Узнав об этом, Хань Сян-цзы превратился в даосского монаха, встал недалеко от ворот императорского дворца и повесил вывеску с четырьмя крупными иероглифами: "Продаются снег и дождь".

Люди тотчас же доложили об этом Хань Юю, и дядя велел позвать монаха, а затем предложил тому взойти на алтарь, чтобы подтвердить свое умение. Вскоре небо неожиданно заволокло тучами. Они были такими плотными, что нельзя было увидеть ни одного просвета. И вдруг пошел дождь со снегом в огромном количестве. Хань Юй не поверил, что это результат искусства даоса. Он спросил:

— Этот снег вымолил я или ты?

— Конечно же, я, — ответил даос.

— А чем ты это докажешь?

— Толщина моего снега — ровно три чши, можете проверить.

Хань Юй велел измерить толщину снежного слоя, оказалось, действительно, три чши. Только после этого Хань Юй перестал сомневаться.

А еще рассказывают о другом случае. Однажды Хань Юй отмечал день рождения, и у дома собралось множество родных и друзей, желавших поздравить его. Хань Юй устроил званый пир у себя во дворце. Неожиданно появился и Хань Сян-цзы, который тоже пожелал дяде долголетия. Дядя и удивился, и разгневался:

— Ты целый год скитался, неизвестно, где, неизвестно, чему учился, чем занимался. Приказываю тебе прочитать перед гостями стихи и объяснить в них, к чему ты стремишься, в чем твое призвание.

Сян-цзы тут же сымпровизировал, продекламировав стихи, в которых были такие строки:

Живу я на небе, на облаке — сплю,
Питаюсь я соком из тучи.
А утром я чашу наполнить люблю
Свежайшей зарею пахучей.
Я в тыкве-горлянке секреты таю;
И знают о них лишь даосы.
Все золото бедным они раздают,
Себе оставляют лишь росы.
Мне дьяволы, нечисть и зло нипочем,
Магическое заклинанье
Поможет мне вместе с волшебным мечом.
И все это — Дао познанье.
В моем арсенале есть средство одно,
Которым гостей “угощают”:
Я в кубке пустом сотворяю вино,
Росточки в цветы превращаю.

Выслушав, дядя воскликнул: