Восемь бессмертных

В знаменитой книге "Бай цзя син" ("Сто фамилий"), написанной в эпоху правления династии Сун, собраны иероглифы, которыми записываются наиболее распространенные китайские фамилии, т. е. фамилии родов, принадлежащих к основной национальности хань. А если сказать точнее, то 87 % ханьцев носят эти 100 фамилий. Расположены они в зависимости от степени распространенности, и при этом фамилия Бай стоит где-то в конце. В течение многих поколений дети учили иероглифы именно по этой книге. Причем, если иероглиф читается нестандартно, об этом указывается особо. Но нигде не сказано, что иероглиф "бай" имеет другое чтение. Поэтому я, как и китайцы, называю в своих книгах данных поэтов Ли Бай и Бай Цзюй-и.

Что касается географических и других названий, то они, как правило, состоят из нескольких иероглифов, опять же, повторюсь, каждый — со своим значением. И поэтому правильнее было бы записывать их в русском варианте отдельными слогами, например, Шань-хай гуань, Ми-юнь, Тхень-ань мэнь, Чхан-ань цзе и т. д. Однако по существующим правилам подобные названия записываются одним словом, что громоздко и неверно по сути.

Если говорить о транскрибировании китайских слов русскими буквами, то русский алфавит вполне позволяет достаточно точно передать большинство китайских слогов, однако существующая ныне официальная русская транскрипция далеко не точна. И это касается не только неблагозвучного для русского уха слога "хуй", который "переводят", кто как: и "хуэй", и "хой", и "хуой", но и других слогов, которые в общепринятой записи на русском очень далеки от оригинала.

Мне повезло — меня преподаватели обучали китайскому произношению с помощью так называемой латиницы, благодаря которой можно научить ученика безупречно произносить китайские слоги. Но были и преподаватели "старшего поколения", старой школы, которые сами учились на базе русской транскрипции, не очень удачно подобранной. И самые шаловливые студенты любили передразнивать подобное произношение, потому что оно действительно звучит несколько комично.

В настоящее время уже появляются авторы-китаисты, которые не боятся неблагозвучности одного из китайских слогов: истина, как говорится, дороже; и, кроме того, пытаются передать китайские слова с помощью русских букв нестандартным способом. И мне хочется быть именно среди таких авторов, тем более что речь идет не об учебнике китайского языка. Начиная с этого томика я буду передавать китайские слова своей транскрипцией, стараясь максимально приблизить их звучание к оригиналу, за исключением самых известных названий, к которым все уже привыкли: Шанхай, Нанкин и пр. Это отступление-пояснение я сделала для тех, кто мог бы упрекнуть меня в неформальном способе записи китайских слогов русскими буквами.

Но вернемся к содержанию книг. В первом томике рассказывалось о нумерологии, о цифровой символике, о том, какое значение китайцы придают цифрам и числам. В главе "Восемь и четыре" второй, вишневой книги пояснялось, почему в китайском языке словосочетаний с цифрами "четыре" и "восемь" особенно много. И я решила проиллюстрировать это явление, рассказав о самых известных личностях, объединенных в группы по четыре и восемь человек. Вот почему вторая книга практически вся была посвящена знакомству с четырьмя великими красавицами древнего Китая. Красавиц в истории Китая было, естественно, великое множество, однако именно эти были выделены в знаменитую "четверку". Эти чаровницы — Си Ши, самая первая в мире женщина-шпион, прожившая во вражеском государстве десять лет; Ван Чжао-цзюнь, для которой судьба родины оказалась важнее любви; Дяо Чхань, жена сына и любовница отца; Ян гуй-фэй, роковая страсть императора ("гуй-фэй" — не имя, а ранг наложницы).

Не менее знамениты в Китае и другие четыре женщины, героини, опять-таки, четырех легенд о великой любви, и с рассказа о них начинается эта, голубая книга. А закончу тему "Восемь и четыре" знакомством с восемью небожителями, или восемью даосскими бессмертными.

Кстати, цвет обложек моих книг отнюдь не случаен, а имеет символическое значение. Зеленый — цвет жизни, ее начала, истоков, цвет пробуждения природы, травы и листьев; это и самый распространенный цвет (наряду с красным) в одежде женщин и детей в старом Китае, и моя первая книга, знакомящая с Китаем — зеленая.

Вторая книга — вишневая, это цвет любви и страсти, цвет, напоминающий о женских устах и ланитах; и посвящена книга любовным историям, а также женским тайнам и хитростям.

Третья книга рассказывает о небожителях, которые, хоть и обитают, в основном, на небе, однако нередко и на землю на облаках спускаются, и моря с помощью волшебных предметов переплывают. Безбрежные моря и бездонное небо и дали цвет обложке третьей книги.

Четвертая будет желтой, а пятая — алой. Почему — узнаете, когда возьмете их в руки. А пока — приятных вам минут и часов наедине с героями самых известных китайских легенд и сказаний.

Людмила Исаева

II. ЧЕТЫРЕ ЛЕГЕНДЫ О ВЕЛИКОЙ ЛЮБВИ