Восемь дней Мюлера

- Я не леди, - поправила его Ассоль. - Я благородного происхождения по отцу, но я приняла обеты. Вы можете называть меня сестрой.

Барт саркастически хмыкнул. Сестрой, как же... Впрочем, почему бы и не сестрой? Все равно послезавтра обоим помирать, настолько сестренка смазлива, чтобы оставили в живых. Он ей сейчас добро сделает, подготовит, так сказать, к последнему испытанию.

- Пойдемте, сестра, - сказал Барт.

Галантно подхватил девку под локоть, и повлек по коридору торжественным шагом. Но торжественность была обманчива, Барт просто боялся поскользнуться на гнилой соломе.

- Сюда, пожалуйста, - сказал Барт и направил девицу в первую попавшуюся комнату.

- Там детский нужник! - изумилась Ассоль.

- Тогда не сюда, - поправился Барт. - Что в следующей комнате?

- Детская спальня, - ответила Ассоль. - Там сейчас никого, дети вона играют.

- Вот и хорошо, - кивнул Барт. - Пойдемте в спальню.

На глупенькой мордочке дурнушки впервые появилось подозрительное выражение.

- Гм, - сказала она. - Позвольте поинтересоваться, благородный господин...

Барт решил, что пора переходить от слов к делу. Обхватил девку за талию, подставил подножку, толкнул в плечо другой рукой, она пискнула, потеряла равновесие и бестолково засеменила, подчиняясь направляющему движению. Барт втолкнул ее в детскую спальню и разжал руки.

Это, очевидно, была временная спальня. Здесь не было ни кроватей, ни тумбочек, ни других казарменных атрибутов. Просто большая охапка соломы на полу и в беспорядке разбросаны какие-то одеяла. Ну и ладно.

- Ах! - воскликнула Ассоль.

- Не пищи, дети услышат, - посоветовал ей Барт. - Становись раком.

- Вы не посмеете! - вскрикнула Ассоль, но тише, чем в прошлый раз, умненькая, детей стесняется, похвально. - Ваш командир обещал...

- Не лги мне, - сказал Барт. - Я при том разговоре присутствовал и точно помню каждое слово. Ты разве ребенок?

- Нет, - ответила Ассоль, несколько растерянно.

- Тогда становись раком, - потребовал Барт. - А то будет больно.

Подождал немного и добавил с особой доверительной интонацией, отрепетированной еще в столице:

- Да хватит тебе кобениться, от этого не умирают, оно даже приятно. Тем более послезавтра все равно умирать.

- Ах, вот в чем дело, - сказала Ассоль с неожиданным облегчением. - Прости, я думала, ты маньяк, а ты трус. Давай лучше помолимся Птаагу Милосердному...

Она не договорила. Барт ударил ее кулаком в скулу, получилось не особо сильно, несподручно бить сидячего, когда сам стоишь, но все равно дух из девки вышибло неслабо. Ишь чего удумала, благородного офицера трусом называть! Сейчас ты у меня, стерва, попляшешь!

Барт повернул бездыханное тело, задрал на голову подол монашеской робы и изумленно присвистнул. Никогда не видел такого контраста - сверху крокодил крокодилом, а снизу вполне себе пригожая девица. Ну, держись, красавица, принимай воина в гости.

- Ее нельзя трахать, - послышался из-за двери детский голос. - Она обеты дала.

- Заткнись, ублюдок, - пропыхтел Барт, стараясь не сбиться с ритма.

Он вспомнил: Мюллер, так она назвала эту малолетнюю скотинку.

- Я теперь понял, что такое грех, - сказал Мюллер. - Раньше не понимал, а теперь понял. Грех - это как ты себя ведешь. Сильных боишься, слабых обижаешь. Не стыдно?

- Заткнись, ублюдок! - повторил Барт, на этот раз во весь голос.

- Зато я не трус, - спокойно сказал Мюллер.

Барт выхватил кинжал и метнул в дверь, не глядя. Послышались удаляющиеся детские шаги. Странно, что нож не зазвенел, когда упал, неужели попал? Неудобно получилось - хотел пацана отпугнуть, а случайно зарезал. Ну и наплевать.

Трахать бесчувственное тело было необычно, будто не живую девку трахаешь, а покойницу. Барт долго не мог кончить. Только когда девица стала приходить в себя и зашевелилась, тогда только получилось. Отдышался, снял подол с девкиной головы, прилег рядом, по-хозяйски облапил грудь.

- Вот и все, а ты боялась, - сказал Барт.

- Теперь ты на мне женишься, - сказала девка.

Спокойно так сказала, уверенно, как будто назвала время ужина или, например, указала дорогу в прачечную. Даже смешно.

- Да ради всех богов, - улыбнулся Барт. - Все равно послезавтра помирать. Почему бы не жениться на крокодилице?

- Я тебя за язык не тянула, - сказала монашка. И добавила: - Никогда не думала, что так обернется.

- Гордишься? - спросил Барт.

- Стыжусь, - ответила Ассоль. - Стыдно от труса детей рожать.

- Рожать не придется, - заверил ее Барт. - Послезавтра все помрем. А тебя степняки сначала трахнут хором, а потом убьют.

- Послезавтра ни тебя, ни меня здесь не будет, - возразила Ассоль.

Барт почувствовал, как под ложечкой екнуло. Надежда?

- С какого перепугу? - спросил он.

- Твой отец от тебя отречется, - ответила она. - Он ведь по-настоящему благородный, не такой, как ты. Матушка Ксю женит меня на тебе, нас изгонят. Если повезет, доберемся до Палеополиса живыми.