Восемь дней Мюлера

- Ты прав, - согласилась Агата. - А ты уверен, что ты достаточно велик?

- Это не мне решать, это дело божье, - сказал Мюллер. - А забавно получится, если власть будет у философов! Каждого чиновника станут проверять на ученость, в правители станут брать только тех, которые написали эти...

- Дипломы? - подсказала Лайма.

- Диссертации, - поправила ее Агата.

- Да, диссертации, - кивнул Мюллер. - А что? Захотел стать деревенским старостой - напиши какой-нибудь трактатишко, пусть даже захудалый, претендуешь возглавить волость - пиши трактат больше и солиднее, а уездный предводитель трактатом не обойдется, тут уже диссертацию подавай.

- Забавный бред, - сказала Лайма.

- Забавно будет, когда он станет былью, - сказал Мюллер. - Как думаешь, Агата, Рьяку с Птаагом по силам так сделать?

- Рьяку с Птаагом любое по силам, если они заодно, - заявила Агата.

- А ты потребуй, чтобы нас от налогов освободили, - предложила Лайма. - Пусть издадут революционный указ или как оно у них называется...

- Декрет, - подсказала Агата.

- Да, декрет, - кивнула Лайма. - Пусть издадут декрет, чтобы все дворяне не платили налогов, как в древности...

- Не пойдет, - перебила Агата. - Если как в древности, то какая же это революция?

- Лучше пусть философы налогов не платят, - подал голос Мюллер. - Все философы, в широком смысле, не исключая астрологов, гадальщиков...

- И медиков! - радостно воскликнула Лайма.

- Да, и медиков, - кивнул Мюллер. - Или даже так: пусть революционное правительство само платит медикам пенсию.

- Всем медикам? - спросила Лайма.

Мюллер немного подумал и утвердительно кивнул.

- А не слишком ты размахнулся? - спросила Агата.

- А что, жалко? - огрызнулся Мюллер.

Агата немного подумала, состроила недоуменно-брезгливое лицо и пожала плечами.

- Да вроде нет, - сказала она. - Медиков не так много, золота всем хватит.

- Тогда надо платить пенсию всем образованным людям, - уточнил Мюллер. - А то астрологи и гадальщики нас, медиков, на столбах развешают.

Агата покачала головой и сказала:

- На всех образованных золота не хватит. Да и не нужно это, мне говорили, что в университете студенты весь срок обучения балду гоняют, только единицы чему-то учатся, а в целом образование формально. Разве не так?

- Все так, - кивнул Мюллер. - Да, ты права, Агата. Но мы отделим агнцев от козлищ! Возьмем сотню достойных ученых людей и образуем из них ученые советы. И пусть эти советы проверяют других людей, претендующих на ученость, и присваивают им титулы... ну, например, если сильно ученый - то граф, если не очень, но более-менее - барон...

- Не пойдет, - возразила Агата. - Дворянство восстанет. Надо для ученых другие титулы придумать, не дворянские, а конкретно ученые. Например, сильно ученый - доктор, а если не очень сильно...

- Кандидат в доктора, - подсказала Лайма.

- Хреново звучит, - поморщилась Агата. - Но если ничего лучше не придумается, тоже сойдет. О, уже пришли! Давай, Мюллер, полезай на трибуну, провозглашай эру учености.

И Мюллер полез на трибуну провозглашать эру учености.

 

 5

Мюллер сидел перед камином в уютном кресле. В соседнем кресле сидела Лайма, на руках у нее дремал маленький Жан. Было тепло, тихо и уютно.

Лайма протянула руку, взяла бокал и пригубила.

- Ты осторожнее, а то молоко испортится, - предупредил жену Мюллер.

- Да куда уж... - неопределенно отозвалась Лайма и махнула рукой. - Я вот думаю, может, совсем перевязаться? Сил уже нет себя ограничивать, а если по капельке - даже тяжелее, чем совсем не пить. Может, ты попросишь Птаага, чтобы он избавил... ну, понимаешь...

Мюллер посмотрел на жену и состроил брезгливую гримасу.

- А жир тебе с жопы не отсосать? - спросил он. - А то чего мелочиться, Птааг хоть и не всесилен, но могуч, чего ему стоит...

Лайма вздохнула и сказала:

- Когда ты так говоришь, я таким говном себя чувствую...

- А когда я молчу, разве нет? - спросил Мюллер. - Жрешь в три горла, бухаешь... Милая, пойми меня правильно, я тебя люблю в любом виде, я когда на тебя смотрю, по-любому вижу ту девчонку, с которой вместе мы Шу говном обкидывали и потом...

- Ах, - вздохнула Лайма и отхлебнула еще вина. - Какие мы тогда были молодые, глупые... А ты не знаешь, что теперь с Кимом? Может, собраться как-нибудь вместе, посидеть в таверне...

Мюллер помрачнел. Взял бутылку, налил себе вина, поколебался, долил жене тоже. Сделал большой глоток и сказал:

- Ким доигрался, еще давно. Помнишь, городская стража наркоманов гоняла?

- А вы разве употребляли? - удивилась Лайма.

- Тогда все употребляли, - сказал Мюллер, при этом на лице его промелькнула улыбка, но сразу погасла. Он продолжил: - Кима продали в заморское рабство.

- Ох, горе-то какое... - вздохнула Лайма. - А ты за него Птаагу молился?

Мюллер помрачнел еще больше.

- Молился, - кивнул он. - Но Птааг сказал, что поможет только мне. Он сказал, что он не Митра, чтобы спасать всех подряд.

- Разве Митра спасает всех подряд? - удивилась Лайма.

- Вот уж не знаю, - пожал плечами Мюллер. - Я Митре молился только два раза в жизни, оба раза без толку. Я вообще не люблю молиться, дурное это дело.