Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

У Чудаков-иноземцев нелогичность логики зачастую объясняется языковыми различиями или несовпадением культур (как у Балки). Эти Чудаки и вправду видят и слышат совсем не то, что окружающие, потому что выросли в совершенно иной среде – как приехавший по программе обмена студент Фез в «Шоу 70-х». Вот он демонстрирует типичный образец нелогичной логики выходца из дальних земель в разговоре с циничным анархистом и бунтарем Хайдом:

ХАЙД: Я напишу какой-нибудь потрясающий лозунг, например «Долой мусоров», на своей заднице.

ФЕЗ: Если у тебя на заднице мусор, почему не стряхнешь?

Хайд имел в виду совсем другое, и потому нам смешно. Не отстает от Феза и Глория из «Американской семейки». Вот она ревнует к собаке, которую завел ее муж Джей:

ГЛОРИЯ: У меня на родине мужчина уважает женщину! Сначала жена, потом любовница и только потом собака! Собака всегда на последнем месте!

Благодаря сценаристам и актрисе Софии Вергаре Глория входит в число самых смешных экранных персонажей – взрывной южноамериканский темперамент, типичный для дорвавшейся до денег красотки гардероб, соблазнительные изгибы, несусветные ляпы и зычный голос. Чаще всего комический эффект реплик Глории обеспечивают воспоминания о юности в бедной колумбийской деревушке. Вот сцена, где муж и сын Глории, Джей и Мэнни, слушают, как она громогласно общается по телефону с родней:

ГЛОРИЯ (кричит в трубку по-испански): Да! Тетя! Да! Тебе семьдесят три года, не двадцать! Конечно, но я в Штатах, так что иди утопись! Хоть утопись, говорю, мне все равно! (Смеется.) Да! Люблю тебя! Чмок! Чмок! Чмок! (Вешает трубку.)

МЭННИ: Я разобрал «старая ведьма», «утопись», а потом «люблю тебя».

ДЖЕЙ: Никогда не пойму, почему вы вечно друг на друга кричите.

ГЛОРИЯ: Это и есть родственная любовь – когда можно поорать друг на друга от души.

Космический разведчик

Как я уже упоминал, некоторые Чудаки и впрямь прибыли к нам в качестве разведчиков из глубин космоса – например, Морк в «Морке и Минди». Вот он, случайно угодив за решетку, беседует с сокамерником:

МОРК: Я знаю, что такое тюрьма. Бесплатное питание, бесплатная одежда и никакой квартплаты.

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ: Тебя послушать, так прямо рай. <…> А меня за кражу посадили. Я вынес полмагазина.

МОРК: Надо же, какой ты силач!

При всей своей бесхитростной детской наивности Морк не глупец. Просто на его родине, планете Орк, все по-другому. Как мы уже знаем, Чудаки опираются на собственные, усвоенные еще на родине ценности, убеждения и моральные принципы, которые «нормальному» человеку могут показаться глупостью. На самом же деле Чудак не глуп, просто воспитан иначе. Кроме того Чудак на каждом шагу чему-нибудь удивляется. Окружающий мир завораживает его куда сильнее, чем остальных персонажей, и пример тому – преподобный Джим из «Такси».

ДЖИМ: Для меня загадка, почему гранаты называются гранатами. Почему тогда не назвать банан бумерангом или кокос пушечным ядром? Облепиху я еще понимаю, а вот слива куда сливается?

Однако тут нужна осторожность, потому что ощущать благоговейный восторг и изображать его – совершенно разные вещи. Как я уже говорил, отрешенный, устремленный внутрь себя взгляд выглядит фальшиво и сразу показывает, что актер не понимает истинной сути Чудака.

Вместо этого возьмите на вооружение манеру удивляться всему вокруг. Некоторым Чудакам придает чудаковатость именно это чрезмерное удивление – как вечно восторженному Кеннету из «Студии 30». Этот мальчик на побегушках в компании NBC очень любит свою работу. У него всегда улыбка до ушей и восторженно распахнутые глаза. Возможно, все дело в том, что Кеннет вырос в очень странной коммуне в Аппалачах, о которой он постоянно упоминает, давая жизненные советы или высказывая свое мнение об окружающем мире.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука