Восемь лет до весны

К гостинице Дульсинея шла с высоко поднятой головой. Я сопровождал ее взглядом, все ждал, когда она вильнет задом, поддразнивая обидчика. Но нет, похабничать Дуська не стала.

– Что вы все в ней находите? – спросил Санька и пожал плечами.

– Кто все?

– Я думал, Виталик с ней так просто.

– А сейчас что думаешь?

– Он тебя предупреждал?

– А тебя?

– Да я-то его не боюсь. Я за вас беспокоюсь. Еще перегрызетесь из-за какой-то…

– А ты не беспокойся.

– И ты не увлекайся. Трахни ее сегодня как следует, и пусть идет по адресу.

Я посмотрел на Саньку тяжело, мрачно, когда увидел, что этот мой взгляд придавил его, положил ему руку на плечо, вспомнил, как попрощалась с ним Дульсинея, и сказал:

– Зря ты так. И все равно спасибо.

– У вас два часа, – бросил мне вслед Санька. – К восьми заеду, заберу.

Я кивнул, выражая свою признательность. Хороший он парень, Санька, да и говорит все правильно. Не тот Дульсинея трофей, из-за которого мы, родные братья, должны выяснять отношения. Дешевка она. Я и сам это понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Дульсинея сняла номер, закрыла за мной дверь, поставила меня к стене и прижала к ней взглядом, истекающим чувствами, как пчелиные соты медом.

– Что ты со мной делаешь? – прошептала она, и ее язык нежно коснулся моего уха.

– Что я делаю?

– Я все время думаю о тебе.

Ее пальцы ловко расстегнули мой поясной ремень, затем избавили меня от брюк. А когда Дульсинея присела передо мной, я понял, что в этот момент могу из-за нее убить брата.

Но Виталик не появился, не помешал нам. А ведь я мог стать для него легкой добычей. Особенно после того, как штормовые волны вышвырнули нас на берег, и мы лежали, будто опутанные рыбацкими сетями.

– Ты замужем? – спросил я. – Или Виталик натрепал?

– Он мог и натрепать. Но я замужем.

– И где муж?

– Он всегда дома. Прикован к дивану, – с усмешкой ответила она.

– Больной?

– На всю задницу. Я вкалываю, а он телевизор смотрит, еще Катю из садика забирает.

– Да, ты собиралась дочь Катей назвать, – сказал я.

– Ты помнишь?

– Я все помню.

– И я помню. Как тогда к тебе приходила. За Клавку просила. Я как узнала, что Клавка к тебе ходит, так меня всю изнутри передернуло. Все, думаю, пропала девчонка. Ты и правда ее не тронул?

– Для Виталика оставил, – ответил я.

– Ну да, у них там все очень сложно.

– Что сложно?

– Он то хочет жениться на ней, то не хочет.

– А с тобой у него как? Тебя он всегда хочет?

– Вот только не надо! – Дульсинея стала приподниматься на локте, но тут же осадила себя, снова ткнулась головой в подушку.

– Да я ничего, баба ты вкусная. Да и в руки сама просишься.

– К тебе в руки прошусь. А Виталик твой мне здорово помог. Работа у меня теперь хорошая. Я ведь не только торгую, но и за всем там смотрю. Получаю хорошо. На Митьку хватает.

– А тебя на Митьку хватает? – осведомился я.

– А если не хватает, сам виноват! Не мужик, а размазня.

– Брось его.

– Ну да. Катька его папой называет. Как я ей потом в глаза смотреть буду? Сама без отца росла. Думаешь, почему по рукам пошла? Мужского внимания не хватало, вечно искала где-то на стороне. Но что было, то прошло. Виталик мне предлагал за девчонками приглядывать, а я отказалась. Если бы не ты, жила бы сейчас на два фронта, муж да любовник какой-нибудь. Хотя нет, если бы не ты, то я бы уже от наркоты сдохла. Ты всегда имел на меня влияние. Я и сейчас от тебя с ума схожу. – Дульсинея замолчала и повернулась на бок.

Ее пальчики запрыгали у меня на животе. Да и сама она задвигалась, низом живота прижалась к моему бедру. Я закрыл глаза в приятном ожидании волны, которую поднимала Дульсинея. Волна эта не заставила себя ждать.

Санька подъехал к восьми, но мы заставили его немного подождать, ввалились к нему в машину запыханные и запаренные.

– Ты на Некрасова живешь? – спросил Санька, с едкой иронией глянув на Дульсинею.

– Ну да.

– А нам на Краснодарскую, это рядом. – Он выразительно посмотрел на меня.

– И что там? – спросил я.

– С твоей Розочкой поговорим.

– С какой еще Розочкой? – с нескрываемой тревогой осведомилась Дульсинея.

– Если точней, то с каким, – сказал я, приложив руку к животу. – Сначала Жарик, потом Розочка.

Дульсинея все поняла правильно и заявила:

– Вот сволочь!

– А кто сказал про него? – спросил я, обращаясь к Саньке.

– Виталик звонил. Сам он не может. – Санька бросил на меня красноречивый взгляд.

– А сделать что надо? – спросила Дульсинея.

– Сифилисом Розочку заразить, – сострил Санька. – Поможешь?

– Ты самый настоящий дурак, особенно когда не лечишься! – заявила Дульсинея.

Санька хотел что-то сказать, но глянул на меня и махнул рукой. Действительно, зачем пытать судьбу? Вдруг я за Дульсинею рот ему порву?

– На самом деле не смешно, – сказал я.

Ясно же, что Виталику совсем не обязательно было предупреждать Розочку. Он вовсе не торопился этого делать или даже совсем не собирался. Пообещал отцу для красоты семейного разговора и поставил точку. А сегодня вспомнил. Узнал, что я уехал вместе с Дульсинеей, позвонил Саньке и наговорил на меня. А завтра мне скажет. Или даже сегодня.