Восемь лет до весны

– Ну, если друг такой же извращенец, то его тоже не жалко. – Я выразительно провел пальцем по горлу.

– Извращенцев наказывать надо, – согласился со мной Санька. – Даже если они с проституткой… Под сутенеров закосить можно. Вломимся в дом, предъявим, спросим.

Я кивнул, представляя, как Шинкарев глумится над женщиной у меня на глазах, насилует ее, избивает. Неплохо было бы получить достойный повод, чтобы расправиться с ним.

– Не снимает он больше наших баб, – сказал Санька.

– Но кого-то все-таки снимает.

– Дело не в том. С врагами нельзя иметь дел. Раньше мы для него таковыми не были, а потом вдруг стали.

– Конфликт интересов.

– А интерес у него большой. Он хочет сожрать наш бизнес, под себя его забрать или тупо уничтожить. Нам с ним на одной дорожке не разойтись. Он или мы.

– Нас много.

– Ну да, ему с нами так просто не справиться. А нам одного удара хватит. Это не трудно. Если захотеть. Да и отец сказать должен. Он это сделает. Ладно, поехали. Надо машину попроще взять. Эта слишком уж заметная. – Санька поднял руку, как будто хотел ударить по рулю, но прикоснулся к нему мягко, даже ласково.

Любил он свой «БМВ».

А мне любить было нечего, я безлошадный, и никому нет до этого дела. Как будто я сирота, а не сын своего отца.

Ну да, зарабатывать нужно самому. Виталик поднимал деньги на кокаине. У него имелась своя система, поставщики, сбытчики, клиенты. Валера накручивал личный капитал на саунах и массажных салонах, через которые Виталик сбывал часть своего товара. Фактически Виталик и Валера работали в связке, но при этом занимались и делами барахольного рынка.

Санька был у отца на подхвате. На нем лежала доставка товара. Он имел свой процент с продаж.

Мне папенька сперва предложил возглавить охрану рынка, а потом навязал разборки с Шинкаревым. Теперь я сам на подхвате у Саньки. Как неприкаянный. На правах бедного родственника.

Машину Санька раздобыл, взял у кого-то в аренду обычную «девятку». На ней мы и подъехали к рынку, но заходить туда не стали, чтобы не светиться. Саньку там многие знали в лицо. Его появление могло показаться Шинкареву подозрительным.

Было уже за полдень, когда из служебных ворот рынка выехал крутой «Мерседес», а за ним – такой же «БМВ», как у Саньки Обе машины были с затемненными стеклами. О том, кто находился внутри, мы могли только догадываться. Однако Санька увязался за ними и сопроводил до самого дома, в котором жил Шинкарев. Адрес его нам был известен. Мы всего лишь убедились, что «Мерседес» вез нужного нам человека.

На этом все и закончилось. Мы вернулись на рынок. Санька оставил меня в своем кабинете, а сам куда-то ушел, скорее всего, к отцу. Общих дел у них было много. Это я болтался, как не пришей рукав ни к какому месту.

Я сидел на диване, глаза закрыты, руки заброшены за голову, мозг расслаблен. Ну да, нет у меня машины, денег только на карманные расходы, зато живу в комфорте, вчерашний день так и вовсе провел как в сказке. Никакого сравнения с зоной.

Дверь открылась тихонько, неуверенно. Вряд ли это мог быть Санька. Я открыл глаза и увидел Дульсинею.

– Привет! – сказала она и вкрадчиво улыбнулась.

Сегодня Дуська выглядела еще лучше, чем вчера. Прическу обновила, макияж усилила, губы такие сочные, зовущие, платье с опасным декольте. Шары надувают воздухом, а ее грудь заполнена была душой, которая, как мне казалась, рвалась ввысь.

А я загорелся желанием ее приземлить, глянул на Дульсинею и вспыхнул, как порох в гильзе.

– Ты один? – закрывая за собой дверь, спросила она.

Пахло от нее французским дурманом. Возбуждающий аромат усилил бурление чувств.

– Уже нет, – ответил я и всего лишь протянул к ней руку.

Дульсинея тут же притерлась ко мне, как шлюпка к пристани. Ее губы едва не коснулись моего уха.

– Мне кажется, я схожу с ума, – прошептала она.

Тут дверь вдруг открылась.

В кабинет зашел Санька, взглянул на нее и спросил:

– Ты чего здесь?

Он смотрел на нее с подозрением, но при этом будто бы знал все ответы на свои же вопросы. Почему Дульсинея здесь? Чего это ему может стоить? Вчера брат ничуть не возражал против нашей с ней близости, а сегодня в его взгляде я увидел напряженность и недоговоренность.

– Да вот, – промямлила она.

– Тебе это нужно? – спросил меня Санька, давая понять, что прогонит Дульсинею без всяких любезностей.

Одно мое слово, он махнет поганой метлой и после этого вздохнет с облегчением. Наверное, Виталик шепнул ему на ушко пару слов.

Но я не стал отказываться от нее и сказал об этом вслух. Не скажу, что плевать я хотел на старшего брата, но Дульсинея не вещь. Если она хочет со мной, то пусть Виталик катится к своей Клаве.

– Тогда не здесь, – сказал Санька.

Вскоре он подвез нас к небольшой частной гостинице, стоявшей на въезде в город, насмешливо глянул на Дульсинею и заявил:

– Иди оформляйся. Ты ведь прекрасно знаешь, как это делается.

– Да, знаю. Ну и что? Все равно спасибо тебе, – с плохо скрытой обидой в голосе проговорила она.

– Давай-давай! – Санька кивком показал на стеклянные двери под козырьком, нависшим над крыльцом.