Восемь лет до весны

Дульсинея не захотела заезжать во двор своего дома, вышла из машины неподалеку. Я проводил ее взглядом. Она вполне самостоятельная баба. Чужая жена и любовница. Я даже не был в нее влюблен. Просто хотел. Зверски.

– Виталик все знает, – сказал Санька.

– Да, я уже понял.

– А он тебя предупреждал.

– Он Розочку должен был предупредить.

– Сам не хочет этого делать, на тебя переложил. Да и на меня.

– А мне оно нужно? – Я скривил губы и с презрением подумал о смерти.

Умирать совсем не страшно.

– Розочка сейчас в рюмочной, с дружками, – сказал Санька и повел головой в сторону Краснодарской улицы.

– Тебе оно нужно?

– А тебе?

– Нет, – заявил я, всем видом давая понять, что не желаю возвращаться к этому разговору.

– Тогда домой, – принял решение Санька.

Отец был уже дома, а Виталик с Валерой еще не подъехали. Давно уже закончились те времена, когда вся семья собиралась за ужином. А Виталик и вовсе мог не появляться сутками. Дел у него было много. А еще ему нужно было уделять внимание Клаве, спать с ней по ночам. После дневной встряски с ее старшей сестрой.

Но Виталик все же приехал. Я уже лег спать, когда он вломился ко мне в комнату. От него ощутимо тянуло коньяком.

– Ну и как дела, братишка? – едко спросил он, хищно глядя на меня.

Я ему ответил тем же. Наши взгляды схлестнулись, как сабли, разве что искры не полетели.

– А если Дуська мне все шесть лет снилась? – напористо спросил я.

– Возьми себя в кулак, – сказал Виталик и ухмыльнулся, обдумывая, как со мной быть. – Или найди себе другую бабу.

– Ты ничего не понимаешь.

– Нет?

– Я не стану тебе ничего объяснять.

– Класть я хотел на Дуську. Ты ее хоть в хвост, хоть мимо, мне все равно. Дело ведь не в ней, а во мне. Трахая ее, ты трахаешь меня!

– Я тебя понимаю.

Виталика и в самом деле можно было понять. Он меня предупредил, а я на него наплевал. Я бы на его месте как минимум обиделся.

– И что нам теперь делать? – спросил он.

– Договариваться.

– Сегодня ты Дуську штопаешь, завтра – я? Не вариант. Я не могу не сдержать своего слова. Это против моих правил. Я не отказываюсь от своих вещей.

– Дуська не вещь, – предостерегающим тоном сказал я.

– Она продается и покупается, значит, вещь.

– Мне она не продается.

– А мне она – поганая проститутка!

– Успокойся! – потребовал я.

– Я драл ее и буду драть! Потому что она – проститутка!

Я ударил с размаха. У Виталика было время на то, чтобы уйти от атаки, но, видимо, коньячный хмель притормозил его реакцию. Я врезал ему кулаком в челюсть. Виталик удержался на ногах, но заметно просел в коленях. Его порядком повело в сторону.

Все же он мог ударить меня в ответ, но его рука остановилась на замахе. То ли брат вину свою осознал, то ли что-то в глазах у меня увидел. А я действительно готов был его в этот момент убить.

– Это ты зря, – потирая отбитую челюсть, сказал он.

– Да, зря.

Я согласился с ним, но не имел желания отмотать время назад. Я правильно все сделал.

– Ты об этом пожалеешь.

– Может быть.

– Я тебя предупредил! – заявил Виталик, ткнул в меня пальцем и вышел из моей комнаты.

А утром, уже на рынке, отец вызвал меня и Виталика в свой кабинет.

Я отмалчивался, Виталик тоже, но отец и без того располагал информацией.

– Камова остается здесь! – сказал он и ткнул пальцем в пол у себя под ногами. – Под моим присмотром.

Когда-то Дульсинея была Шабановой, сейчас стала Камовой. О ней и шла речь. Не мог отец обойти ее вниманием после вчерашнего инцидента в моей спальне.

– И вы у меня под присмотром, – продолжал он. – Увижу кого-то с этой шалавой, вырву весь интерес. Я не шучу!

Я пожал плечами. Тянуло меня к Дульсинее. Я даже не знал, когда наконец-то смогу насытиться ею, поэтому и отказаться от нее не мог, но краник все же согласился прикрутить. На время, пока не схлынет волна. А там будет видно.

Виталик кивнул, но с оглядкой на меня. Мол, если ты остановишься, то и я слезу с Дульсинеи. Не привык он спорить с отцом, потому и готов был отказаться от нее. Но я ему не верил. Виталик мог думать точно так же, как и я. Ситуация утрясется, и он снова впрыгнет в седло.

– Свободен! – мрачно глянув на меня, сказал отец.

Виталик остался с ним в кабинете, а мы с Санькой отправились к рынку.

Шинкарев не заставил себя ждать. Мы сели ему на хвост и весь день водили его по городу. И в администрации он был, и в банке больше часа пропадал, в ресторане обедал, а вечером, как и положено примерному семьянину, отправился домой.

Мы поступили точно так же, поужинали дома и легли спать, не дожидаясь, когда вернутся Виталик и Валера.

Утром мы узнали, что Бархат разбился насмерть на своей машине. Он гнал как сумасшедший, возвращаясь из ресторана. То ли сами по себе тормоза отказали, то ли кто-то вывел их из строя.

В кабинете у отца Виталик загадочно улыбался, да и Валера посматривал на меня свысока. Теперь я понимал, почему они не ночевали дома. Если тормоза – их рук дело, то мне ничего не оставалось, как снять перед ними шляпу.

– Случайно, стало быть, все вышло? – спросил отец.

– Совершенно случайно, – с усмешкой ответил Виталик.

– И никто ничего?

– Мы можем спать спокойно.