Восемь лет до весны

Дульсинее? А почему нет? Она любила меня, а Виталик пользовал ее как портовую шлюху. Можно допустить, что она хотела избавиться от него моими руками, сделать так, чтобы я потом сел за убийство?

Одного в могилу, другого в тюрьму?

Я поднялся, схватился за сигареты, закурил прямо в комнате.

– Если ты думаешь, что я в чем-то перед тобой виновата… – расстроенно проговорила Лиля.

– Нет, мы с тобой познакомились случайно. – Я рассеянно посмотрел на нее.

Нет, она точно была не при делах.

Подставить меня могла Дульсинея. Я вспомнил, как мы возвращались из гостиницы, где провели втайне от Виталика несколько чудесных часов. Но Виталик узнал о нашей встрече, разозлился, позвонил Саньке, тот поделился со мной. Тогда и произошел разговор о Розочке. Дульсинея знала, какая опасность может мне угрожать. Разве она не могла оживить ее?

Но зачем ей нужно было убивать меня? Розочка ведь стрелял по-настоящему. Я тогда чудом остался жив.

Возможно, Дульсинея собиралась убить сначала меня, а потом Виталика. Но за что? За то, что мы не давали ей спокойно жить? Но меня-то она любила, хотела по-настоящему. Или искусно притворялась?

Я мог только догадываться, а мне нужно было знать точно, как было все на самом деле. Зачем Дульсинея разожгла костер, кто ей помогал, кому она звонила?

Нужно было ехать в город и брать ее за горло. Да и Саньке стоило позвонить. Мне сейчас очень пригодилась бы его помощь.

Но вдруг Санька сам замешан в этой истории? Может, ему Дульсинея и звонила из Подгорки? Но ведь Санька и без нее знал адрес.

Я решил пока не трогать его и велел Лиле собираться.

Всю дорогу она с тоской посматривала на меня. Лиля понимала, что не увидел я в ней единственную и неповторимую, и все же решилась на совершенно конкретный намек, когда я остановил машину неподалеку от дома, в котором они с мужем снимали квартиру.

– Ромы сегодня не будет, – сказала она, глядя на ручку двери.

Но я не оправдал ее ожиданий.

– Включи свет в коридоре, – посоветовал я.

– Дело не в этом. – Лиля вздохнула и продолжила: – Мне все равно придется сказать Роме. Не могу я его обманывать. – Она с надеждой глянула на меня.

Вдруг я попрошу ее не торопиться, чтобы мы спокойно могли обсудить наши серьезные планы на будущее?

– Давай ты завтра мне об этом напомнишь. Тогда я и скажу тебе, что надо делать.

Я взял у Лили номер телефона, сказал, что завтра позвоню ей. Это ее немного успокоило.

Дульсинею можно было взять за горло, вытрясти из нее всю правду, но я решил не торопиться и проследить за ней. Целых восемь лет прошло с тех пор, как эта особа сдала меня ментам. Неужели я еще пару дней не подожду?

Было уже темно, когда я подъехал к магазину, в котором работала Дуська. Ее белый «Лексус» стоял на месте. Значит, и она где-то тут, еще при исполнении.

Из магазина Дульсинея вышла вместе с мужем. Сначала появился он, затем она. Дульсинея смотрела на Митю с едва заметным отторжением. Она не кривила губы, не щурила глаза. Выражение ее лица было совершенно спокойным. Чувство презрения растворялось в нем, как сахар в кофе.

Он приблизился к машине, взялся за ручку двери, но Дульсинея не торопилась открывать, пока не подошла вплотную, на кнопку брелока не нажала.

Я пожал плечами и отпустил педаль тормоза. Я не знал, где сейчас живут Камовы, но так это не проблема. Достаточно позвонить Саньке. А раз так, то какой толк ехать за ними?

Да и опасно это, во всяком случае для меня. Плохой я водитель. Вдруг не удержусь у Дульсинеи на хвосте, да еще и врежусь в кого-нибудь, преследуя ее? Но в то же время мне нужна была тренировка.

Дульсинея держала путь за город. Я следовал за ней и оказался в знакомом дачном поселке. А ведь у Камовых вроде бы не было дачи. Я предположил, что они ехали к кому-то в гости. Вдруг к Шинкареву?

Я помнил этот поселок. Именно здесь находилась дача Шинкарева. Сюда он и привозил Мишель, чтобы отыметь ее на глазах у своего дружка. Помнится, мы с Санькой хотели посмотреть, как он пользует проституток, чтобы наказать его за извращенное представление о сексе.

«Лексус» действительно подъехал к знакомому дому, в окне которого горел свет. Митя вышел из машины и какое-то время постоял у калитки. Ее кто-то открыл. После этого он распахнул ворота, и Дульсинея заехала во двор.

К этому времени я уже вышел из машины и осторожно, под прикрытием кустов и деревьев, подкрался к воротам. Собака во дворе не лаяла, на гостей не бросалась, ко мне не рвалась. Она на цепи сидела или же ее не было тут вовсе.

– Вы же не обижаетесь? – донесся до меня мужской голос, в котором звучали вальяжные барские нотки.

Когда мы с Санькой приглядывали за Шинкаревым, мне приходилось слышать его. Это был он.

– Митя у нас всегда всему рад, – отозвалась Дульсинея.

Камов закрыл ворота, но я все же разобрал слова Шинкарева.

– Хороший у тебя муж, – с явной усмешкой сказал он.