Восемь миллионов способов умереть

— А знаете, что она говорит? Она издевается: «Эй, ниггер, ну что ты на меня вылупился? Да тебе всех твоих денег не хватит, чтобы купить меня и унести домой!» — Он рассмеялся. — По предварительной оценке она стоит от сорока до шестидесяти тысяч долларов.

— Будете участвовать в аукционе?

— Еще не знаю. Тут, конечно, есть несколько предметов, которые я не прочь бы купить. Но иногда я хожу на аукционы просто из любопытства, как некоторые люди ходят на бега. Не делать ставки, а просто посидеть на солнышке и посмотреть, как бегут лошадки. Мне нравится сама атмосфера аукциона. Нравится стук молотка… Ну, нагляделись? Тогда идем.

Он оставил машину в гараже на Семьдесят восьмой. По Пятьдесят девятой мы выехали к мосту и вскоре оказались на Лонг-Айленде. Вдоль проезжей части, у края тротуара, стояли проститутки — в одиночку и парами.

— Вчера вечером их было совсем мало, — заметил он. — Наверное, днем чувствуют себя в большей безопасности.

— А вы были здесь вчера?

— Просто проезжал. Он ведь где-то здесь подобрал Куки, потом повез на Куинс-бульвар. Или же через эстакаду. Впрочем, наверное, это не так уж важно.

— Не скажите.

Мы выехали на Куинс-бульвар.

— Хочу поблагодарить вас за то, что пришли на похороны, — сказал он.

— Я хотел проводить ее.

— Шикарная женщина с вами была…

— Спасибо.

— Кажется, Джен?

— Да.

— Вы с ней… э-э…

— Мы друзья.

— Ах, вот как!.. — Он затормозил на красный свет. — А Руби не пришла.

— Знаю.

— Я тогда вам навешал лапши. Не хотел, чтобы объяснение для вас расходилось с версией для девушек. Руби смылась. Собрала свои вещички и смоталась. Когда это произошло? По всей видимости, вчера. Накануне вечером мне передали, что она звонила. Но я весь день был в бегах, организовывал эти похороны. Все прошло нормально, как считаете?

— Просто прекрасно.

— Я тоже так думаю. Так вот, мне передали, что она звонила и оставила номер телефона. С кодом города, 415. Это Сан-Франциско. «Вот еще новости!» — удивился я. И позвонил. А она заявляет, что решила переехать. Я даже сначала не поверил: «Что за дурацкая шутка!» Поехал к ней на квартиру и вижу: пусто, все вещи свои забрала. Одежду и прочее. Нет, мебель осталась. В городе нехватка жилья, люди просто на уши становятся, чтобы найти квартиру, а я сижу на трех пустых хатах, как собака на сене. Смешно, да?

— А вы уверены, что говорили именно с ней?

— Уверен.

— И что она находится в Сан-Франциско?

— Ну, во всяком случае, должна быть там. В Беркли или Окленде, где-то в тех краях. Я ведь сперва набрал код, а потом уже номер. Она должна была находиться там, чтобы ответить, верно?

— А она сказала, почему вдруг решила уехать?

— Сказала, что пришло время. Напустила туману. Словом, обычные ее восточные штучки.

— Считаете, она боялась, что ее убьют?

— Мотель «Паухаттан», — указал он. — То самое место, да?

— Да, то самое.

— И вы были там и обнаружили труп?

— Его обнаружили до меня. Но когда я приехал, тело еще находилось там.

— Должно быть, не слишком приятное зрелище.

— Да уж.

— Эта Куки работала одна. Без сутенера.

— То же самое говорит полиция.

— Но ведь у нее мог быть сутенер, о котором они не знают. Я тут переговорил кое с кем. Работала она одна, а если и знала Даффи Грина, никто об этом не слышал. — Он свернул направо. — Мы едем ко мне, о'кей?

— Идет.

— Сварю кофе. Вам ведь тогда понравился мой кофе?

— Да, кофе замечательный!

— Ну, вот я и сварю.

* * *

Днем в Гринпойнте было так же безлюдно и тихо, как и ночью. Одно прикосновение к кнопке — и дверь гаража поползла вверх. Затем он опустил ее, нажав на другую кнопку; мы вышли из машины и прошли в дом.

— Мне нужно немного поразмяться, — сказал Чанс. — Позаниматься на тренажере. Хотите присоединиться?

— Я уже лет сто как не упражнялся.

— Ну, хоть небольшая разминочка, а?

— Думаю, воздержусь. — «Мое имя Мэтт, и я воздержусь…»

— Тогда подождите минутку.

Он вышел и вскоре вернулся в алых спортивных шортах, держа в руке махровый халат с капюшоном. Мы отправились в комнату, оборудованную под гимнастический зал, и в течение двадцати минут он работал там со штангой и на универсальном тренажере. Кожа его заблестела от пота, и видно было, как играли сильные мускулы.

— Теперь еще десять минут в сауне, — сказал он. — Вы сауну не заработали, гремя этими железками, но, так уж и быть, готов сделать вам скидку.

— Нет, спасибо.

— Тогда, если не возражаете, посидите, пожалуйста, и подождите. Устраивайтесь поудобнее.

Я ждал, пока он был в сауне, а потом — в душе. Рассматривал африканские скульптуры, листал журналы. Вскоре он появился — в светло-голубых джинсах, синем пуловере и веревочных сандалиях. Спросил, готов ли я пить кофе. Я сказал, что давно готов, вот уже полчаса, как готов.

— Я быстро, — сказал он и вышел на кухню. Поставил чайник, вернулся и присел на кожаный пуф. И прямо огорошил: — А знаете что? Из меня получился никуда не годный сутенер.

— А я всегда считал вас первоклассным сутенером. Мастером своего дела. Сдержанность, достоинство — все при вас.

— У меня было шесть девушек, а осталось три. Причем Мэри Лу тоже скоро уходит.

— С чего вы взяли?