Восемь причин любить тебя сильнее

Скрыв удивление, Артур бодро поздоровался и отыскал не заваленную одеждой и рюкзаками кровать. Выставлять себя в глупом виде, забравшись на кровать, чтобы лежать там с согнутыми коленками, не хотелось, и он извинился и ушел в холл, где читал газету трехдневной давности, пока девушки не вышли из комнаты.

Глядя на них, Артур вспомнил, с каким радостным волнением готовился к встрече с Мириам, когда у них все только начиналось. Как умывался, брился, зачесывал назад волосы и еще приглаживал их «Брилкремом». Как гладил костюм и рубашку и надраивал ботинки. Как прятал в карман расческу и, насвистывая, шел на встречу. В кафе-мороженом они сидели у окна и пили лимонад с ванилью или шли в кино. Он был тогда учеником, получал немного и поэтому копил всю неделю на тот случай, если Мириам захочет вкусно поесть, но ее вполне устраивали прогулки и их скромные свидания. В то время он не знал, что она жила в поместье с тиграми и что известный французский писатель посвятил ей стихотворение.

Группа девушек прошла мимо окна общежития. На одной была свадебная фата и знак L; другие щеголяли красными дьявольскими рогами, красными балетными пачками и чулками в сеточку. При этом они еще и пели во весь голос. Артур расслышал только «Like a virgin». Они помахали ему, и он помахал в ответ.

На девичник Мириам с матерью и двумя подругами отправилась в «Берни Инн». Это считалось верхом утонченности. Артур накануне свадьбы сходил с другом Биллом (ныне покойным) на футбол, а потом они выпили две пинты шенди. Все его чувства были обострены до предела, а мысли заняты только следующим днем. Напитки были сладкие, а от криков футбольных фанатов заложило уши. Этикетка на рубашке натирала шею. Каждая клеточка его тела жила предвкушением. День свадьбы промелькнул, как конфетти, которое посыпалось на них, когда они выходили из церкви. Прием был рассчитан на тридцать человек. Суровая мать Мириам приготовила сэндвичи и пироги со свининой в качестве свадебного подарка. Родители Артура заплатили за свадебное путешествие с двумя ночевками на ферму. В тот вечер они отправились в путь, позвякивая жестяными банками и приклеив к заднему бамперу его «Моррис-Минор» картонную табличку с надписью «молодожены».

На ферме было ужасно холодно. Овцы блеяли всю ночь, и хозяйка постоянно кривилась, будто проглотила осу. Но Артуру там нравилось все. Мириам готовилась к постели за деревянной перегородкой, Артур – в пристройке за домом. Потом ему пришлось заправить пижамные штаны в ботинки и нести одежду через раскисшее поле.

Мириам была прекрасна в длинной ночной рубашке с вышитыми вокруг шеи бледными розами. Его переполняло желание, и, коснувшись ее талии, он с трудом сдержал стон. Они легли в постель и впервые занялись любовью. У Артура это было в первый раз. А потом они лежали в объятиях друг друга и говорили о том, где они собираются жить, и о детях, которые у них будут.

И даже сейчас тот день оставался лучшим в его жизни, потому что он был полон нежности и желания. У них и потом было много чудесных дней и волнительных событий – рождение Дэна и Люси, семейные праздники, – но то время с Мириам, их первые часы в новом статусе, было самым замечательным. Он надеялся, что и девушка в фате со знаком L испытает такие же чувства в день своей свадьбы.

Дело в том, что, когда доживешь до определенного возраста, маловероятно, что впереди тебя ждут еще более замечательные дни. Такие, когда захочется остановиться и сказать себе: «Я запомню этот день навсегда». Он держал на руках Кайла и Марину, когда они были младенцами, вдыхал их сладкое дыхание с запахом детского молока и спрашивал себя, есть ли впереди что-то, чего стоит ожидать с нетерпением.

Как было бы чудесно быть сейчас не в Лондоне, а у себя дома, лежать, уютно подоткнув одеяло, в постели, как обычно, с газетой и горячим шоколадом. Но, увы, он был здесь, одинокий, растревоженный.

В таком меланхоличном настроении самым лучшим было уснуть. Артур вернулся в комнату незадолго до полуночи и забрался на койку, чувствуя пульсирующую в лодыжке боль. Он не стал раздеваться, свернулся калачиком под одеялом и попытался сосредоточиться на мыслях о медовом месяце. За окном громыхали автобусы, не умолкали голоса, и он наконец заснул под вой сирены «Скорой помощи».

В три часа ночи его разбудили вернувшиеся девушки. Пьяные и веселые, они распевали немецкие песни. Одна из них привела мужчину, и они улеглись на кровать под Артуром. Послышались хихиканье и шуршание постельного белья.

К счастью, последовавшие за этим стоны и скрипы кровати продолжались лишь несколько минут. Другие девушки посмеивались и перешептывались.

Артур натянул на голову колючее одеяло, но глаз так и не сомкнул. Не может быть, говорил он себе, чтобы они занимались сексом. Выйти погулять, встретить кого-то, привести и предаться любовным забавам в комнате, где полно людей? Нет. Однако, судя по пыхтениям и вздохам, прямо под ним происходило именно то, чего он не понять не мог. Как же сильно все изменилось, и как же сильно ему иногда не нравился этот новый современный мир.