Восемь причин любить тебя сильнее

И тут из нее вырвался крик. Артур даже вздрогнул. Но его дочь больше не была маленькой девочкой. Должен ли он заключить ее в свои объятия? Положившись на внутренний голос, он поднялся с шезлонга, на мгновение представ силуэтом на фоне солнца, опустился на колени, обнял ее и крепко прижал к себе, как должен был делать много раз, когда она росла.

Мгновение она сопротивлялась, и Артур почувствовал, как напряглось ее тело, но потом упала в его объятия, как марионетка, у которой обрезали ниточки. Она уткнулась головой ему в подбородок, и они оставались в таком положении некоторое время, держась друг за друга изо всех сил.

– Что случилось?

Она удержала рыдание, но ненадолго, и из ее груди поднялся звук, которого Артур никогда раньше не слышал. Это было что-то напоминавшее сдавленное мяуканье.

Сглотнув, она вытерла с подбородка струйку слюны.

– У меня был выкидыш, папа. На пятнадцатой неделе. Я была на скрининге, и все было в порядке. Я собиралась сама рассказать вам с мамой. Мне казалось, что это слишком волнующее событие, чтобы объявлять о нем по телефону. Моя большая новость. Мы договорились, что я приду на чай, помнишь? Я собиралась сказать тебе, что беременна. – Она горько вздохнула. – На следующий день после скрининга у меня случились сильные спазмы. Я лежала, свернувшись калачиком на полу в ванной. Энтони вызвал «Скорую», и она прибыла в течение нескольких минут, но они ничего не могли сделать…

Она покачала головой.

– Извини, не хочу об этом думать. Мы отдалялись друг от друга еще до того, как я обнаружила, что беременна. А потом мама умерла. Я пыталась взять себя в руки. Заставляла себя вставать, умываться, одеваться, но в день похорон мамы не выдержала. Я поняла, что не вынесу этого – церкви с гробом, молитв и плача. В этой церкви мы с Энтони поженились. Мне очень жаль, папа. Правда.

Артур слушал ее молча. Теперь все обрело смысл, и прежде всего ее отстраненность от него. Он попытался стереть нарисованную воображением картину: его дочь лежит, свернувшись, в ванной комнате. И никого рядом.

– Ты очень храбрая. Твоя мама поняла бы. Если бы я только знал. Хотя…

– Тебе пришлось заниматься похоронами, так что забот хватало.

– Мы должны были быть вместе, как семья. Столько всего нужно было сделать: подписать справки, поговорить с врачами, все организовать, позаботиться о цветах. Я ни о чем другом не думал, ничего не замечал. Даже когда разговаривал с тобой, не заметил ничего особенного.

Люси кивнула.

– Все начало разваливаться еще раньше, да? Когда я пыталась спасти свой брак… когда уехал Дэн…

Артур протянул руку и смахнул слезу с ее щеки.

– Теперь мы здесь.

Люси слабо улыбнулась и огляделась.

– Какой ужас. Что я натворила в своем саду.

– Это всего лишь трава.

Она выпрямилась.

– Ты часто думаешь о маме?

– Постоянно.

– Я тоже. Ловлю себя на том, что беру трубку и собираюсь позвонить ей и поболтать. Потом вспоминаю, что ее здесь больше нет. А иногда представляю вас обоих дома, и как она вытирает пыль или пишет письма. Без этого было бы совсем невыносимо.

Артур кивнул и, сорвав маргаритку, покрутил ее в пальцах.

– Я рад, что пришел.

– Я тоже. Но мне нужно позвонить Дэну, сказать, что все в порядке.

– Что в порядке?

– Когда ты уехал с Бернадетт, а потом оставил то сообщение про тигра, я позвонила Дэну. Подумала, что, может быть…

– Что?

– Что у тебя, возможно, развивается деменция или что-то в этом роде.

– Ох, Люси, прости меня. Думаю, я совершенно здоров. Просто этот браслет пробудил во мне что-то. Я вдруг понял, что должен узнать о твоей маме. Я не хотел, чтобы ты тревожилась.

Люси пристально посмотрела на отца. Те же добрые глаза, тот же красный нос. Все как обычно. Похоже, он и впрямь был в полном порядке.

– Я рада, что ты здоров. – Она с облегчением вздохнула. – И то, что ты сказал насчет браслета действительно правда? Эти шармы, Индия…

– Да, все так и есть. – Он достал из кармана и передал ей браслет.

Некоторое время Люси рассматривала шармы, потом покачала головой.

– Не похоже на то, что такая вещь могла принадлежать маме.

– Однако ж это ее. Я точно знаю.

– Тогда я хочу услышать обо всем побольше. Расскажи мне о своих приключениях.

Артур кивнул. Он объяснил, как нашел браслет в ботинке Мириам. Рассказал о тигре и закатал до плеча рукав, чтобы показать оставленную когтями рану. Поведал о Сесилии, ухаживающей за пожилым Шоффаном, и о собачке Майка по кличке Люси. Потом он рассказал о визите в почтовое отделение и разговоре с Верой.

Люси потрогала изумруд в шарме-слонике.

– Мне даже не верится, что ты этим занимался.

– Надо было поговорить с тобой, но все выглядело таким неправдоподобным.

– Что ж, теперь и я знаю. – Она вернула ему браслет. – Куда теперь?

Артур пожал плечами.

– Сам не знаю. На палитре есть инициалы S. Y. Хозяин ювелирного магазина ничего на этот счет сказать не мог.

– Ты должен продолжать. Не останавливайся.

– Но что, если я узнаю что-то такое, чему лучше оставаться тайным? Каждое открытие вызывает новые вопросы.