Восемь трупов под килем

– Игорек, может, хватит беспредельничать? – крякнул Феликс. – Твоя политика приведет к тому, что на «Антигоне» не останется никого живого. Ты же не хочешь, чтобы возмущенные массы штурмом брали капитанскую рубку?

– Да! Это уже возмутительно! – взорвался Робер. – Игорь, ты мой лучший друг, но ты ведешь себя глупо и необдуманно.

– Хочу домой, – проворковала Николь, роняя голову.– Эти люди глаголят истину, Игорь Максимович, – согласился Турецкий. – Нам лучше вернуться в Сочи, пока не пострадал кто-то еще. На яхте присутствует злоумышленник, и неизвестно, что у него на уме. Чья очередь? Почему это все происходит? Прикажите Глотову и Шорохову заводить двигатели, еще не поздно. Обещаю, что не останусь в стороне, окажу правоохранительным органам посильное содействие…– Злоумышленник на борту, говорите? – Голицын резко встал, смерил Турецкого испепеляющим взглядом, затем стал по очереди рассматривать других. – А ведь злоумышленник не под днищем сидит, верно? Не спрятался в укромном уголочке, чтобы никто его не нашел. Вряд ли у него есть шапка-невидимка. Это один из вас, друзья мои. Один из тех, кто сейчас тут сидит, делает возмущенное лицо, или наоборот… – он повернулся к прислуге, – корчит тут из себя простоту непричастную. Будем же тверды и последовательны…

– Игорь, прекрати! – взвизгнула Ирина Сергеевна, и все с недоумением на нее воззрились. Она не растерялась: – Хватит, Игорь! Мы все хотим домой, нам надоело здесь, это уже нестерпимо!..

– Ша!!! – Голицын шарахнул кулаком по стеклянному столику. Столик не сломался – следует отдать должное производителю. Ирина Сергеевна сникла, втянула голову в плечи. Он смотрел на нее с усмешкой – это был не тот взгляд, которым любящий супруг одаривает свою половину. – Помолчи, любимая, – сказал он язвительно. – Решение принято, и отступать от него я никому не позволю. Прости, Робер, очень жаль, что наши личные отношения после этого славного уикенда, судя по всему, испортятся. Но, сильно надеюсь, не пострадают деловые. Александр Борисович, – он повернулся к Турецкому, – вам так и не удается подтвердить репутацию гениального сыщика. Вы сильно меня расстраиваете. Ваши действия напоминают тренажер для ходьбы на месте.

– Во-первых, не гениального, а отчасти способного, – отрезал Турецкий. – Не обольщайтесь, Игорь Максимович, за несколько часов я вам злодея на блюдечке не доставлю. Очень жаль, что вы не внемлете голосу разума. С большой долей вероятности тело Николая может рассказать, кто на него напал. Но с ним должен поработать хороший специалист. Вы упорно отвергаете такую возможность. Дело ваше.

– Кстати, Игорек, – храбро брякнул Феликс, – я тоже не понимаю, почему ты не хочешь отдать Николая в заботливые руки медиков. Не факт, что из-под раны они что-то извлекут, но вероятность этого отнюдь не гипотетическая…

– Я сказал, хватит! – рассвирепел Голицын. – Если к вечеру завтрашнего дня не появятся реальные зацепки, яхта направится к Сочи. Но я не стал бы на вашем месте, Александр Борисович, радоваться этому факту.

– О, это да, – согласился Феликс. – Игорек – очень мстительная личность.

– Заткнись, Феликс. Работайте, Александр Борисович. И признайтесь, – Голицын ядовито прищурился, – разве вам самому не интересно?

Турецкий пожал плечами.

– Мои интересы никак не связаны с опасностью, которой подвергаются люди. Но воля ваша, Игорь Максимович, с вашей властью на этой яхте трудно спорить. – «Пока – трудно поспорить», – подумал он. – Поэтому я очень благодарен вам, что второй раз за ночь вы собрали людей в этой уютной комнатушке. Хотелось бы прояснить некоторые неясности, пока все не разбрелись. Я должен знать, кто где находился и чем занимался в отрезок времени от одиннадцати вечера до одиннадцати двадцати. А также с двенадцати до часа. Надеюсь, это не сильно утомит уважаемых господ? С вас, Игорь Максимович, и вас, Ирина Сергеевна, мне бы тоже хотелось снять показания. Для закрепления, так сказать, усвоенного…

– О, мой комиссар Мегре… – пробормотала Николь, шатко поднялась и, ни на кого не глядя, вышла из кают-компании. Все недоуменно посмотрели ей вслед. Воцарилась тишина. Николь не возвращалась.

– Что это значит, Игорь Максимович? – Турецкий резко повернулся к Голицыну.

– Спать пошла, – объяснил Голицын, – предлагаете тащить ее сюда за волосы?

– Но это же безобразие! – возмутился Турецкий. – Чего вы насмехаетесь? Я должен бегать по вашему кораблю и собирать людей?

– Да пошли вы все, – практически на чистом русском проскрипел Робер, поднялся и уволокся вслед за супругой. И его проводили глазами.

– М-да, мне тоже кажется, что на сегодня достаточно приключений, – признался Феликс, выбрался из кресла и побрел к выходу, не забыв прихватить початую текилу. На пороге он остановился, обвел присутствующих мутным взором: – Ей-богу, господа, начинает надоедать. Жалею и скорблю, что мы лишились двух прекрасных молодых людей, но ведь надо и честь знать, или как? Приятных сновидений, о ревуар.