Восемь трупов под килем

Тихо поднялся и вышел Лаврушин. Свысока посмотрела на супруга, вздернула нос и удалилась Ирина Сергеевна. Отступила за штору скромно мнущаяся в проходе Герда. Матросы посмотрели друг на друга, пожали плечами и, не услышав указаний шефа, тоже скрылись за шторой. Голицын рухнул в кресло, закрыл ладонью лицо и затрясся в беззвучном хохоте. Резко взметнулся, вышел, хлопнув стеклянными дверьми. Отвалился от косяка Салим, удалился вслед за хозяином.

– Не везет вам, Александр Борисович, – с саркастическими интонациями в голосе заметил Манцевич. – В качестве утешительного приза можете допросить меня. А потом уж – не обессудьте – придется вам отлавливать каждого поодиночке.

«Черта с два, – подумал Турецкий. – Разве мне больше всех надо?»

Список происшествий в ночь с субботы на воскресенье пополнился через час. Еще одна волнующая драма. Будить народ в три часа ночи он не собирался. Турецкий завалился спать, решив, что, если повезет, утро вечера не станет дряннее.

– Никогда ничего не проси, – бормотал он, засыпая, – сами придут, сами все дадут, все расскажут…

Он очнулся в начале четвертого (практически утро), когда мимо каюты кто-то протопал. Воцарилось возбуждение. Хлопали двери. Истерично горланил Голицын. Снова кто-то пробежал.

Он вздохнул, неторопливо добрел до крана, сполоснул лицо. Подошел к двери, постоял недолго, пытаясь сообразить, имеет ли очередная кутерьма отношение к необъяснимым событиям. Или обычная «мелочевка» – например, пожар в машинном отделении, или яхта пропорола днищем острый риф. Чаще всего в криках людей повторялось имя «Ольга Андреевна» – но явно не в контексте «мертвая».

– Не везет вам, Ольга Андреевна, – пробормотал Турецкий. – Вы, словно та легкомысленная девушка, что вляпалась в весну…

В дверь забарабанили, пришлось открыть, сделав строгое лицо.

– Выходите, – шипел Манцевич, – не хрен спать!

– Снова все пропало? – пошутил Турецкий.

Из каюты напротив высунулся заспанный Шорохов. Из другой – Герда, она растерянно хлопала глазами, водружая на нос неуклюжие очки. Соседний отсек тоже наполнялся любопытствующими людьми. По лестнице взбирался Салим. Он поддерживал под руку Глотова – парень с трудом перебирал ноги, двигался, точно слепой, он был бледен, как заштукатуренная стена, с разбитого виска сочилась кровь. Он зажимал висок рукой, но кровь сочилась по пальцам, стекала на камуфлированную майку.

– Помогите Ольге Андреевне, – бросил Салим, – она внизу, сознание потеряла…