Восемь знамен

— Садитесь, — пригласил Хок и первым присел к столу, занимающему середину большой и уютной каюты; в кормовые иллюминаторы вливался свежий ветерок и нес с собой ароматы Кантона; город по-прежнему находился под прицелом корабельных орудий, потому что назначенный выкуп еще не собрали. — Больше всего их бесит сам факт ареста. Не станете же вы отрицать, что это ваших рук дело?

— Я не отрицаю, что именно я довел до сведения императора постыдные последствия опиумной торговли. Я готов также признать, что его реакция оказалась значительно более резкой, нежели я мог ожидать.

— Стараниями этого, как его… — Хок пробежал взглядом подложенные секретарем бумаги, — Линя… Но уж он-то должен понести наказание? Почему он не сдался?

— Потому что его здесь нет, сэр. Уполномоченный Линь смещен со своего поста Сыном Небес. Мне доверили выполнить этот приказ.

— Сделав это, вы сражались с собственным народом?

— И, сделав это, я выполнил приказ о защите Кантона, приложив для этого все свои силы.

Собеседники некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Боже мой, да вы отчаянный человек! — воскликнул наконец генерал. — Но эта ваша храбрость совсем ни к чему, Баррингтон. Вы проиграли, приятель. У вас нет ни сил, ни средств для борьбы с нами.

— Как вы можете с чистой душой отстаивать дело, которое навлекает опиумное проклятье на этот народ?

Хок побагровел от смущения и гнева.

— Как и вы, мистер Баррингтон, я повинуюсь приказу, — огрызнулся он. — Ваш император бросил вызов ее величеству, благослови ее Господь, и он должен за это заплатить. Этот желтый черт вроде бы прислушивается к вам. И я могу говорить с вами на языке, который понятен нам обоим. Я вот что думаю: давайте-ка вы отвезете в Пекин мои требования.

— Императору известны требования англичан, сэр.

— Известны, вот как? Ну в таком случае передайте ему от меня, что мы подняли ставки. Да, мы требуем выплаты контрибуции. Вы заплатите пять миллионов фунтов стерлингов серебром. Но это еще не все. Теперь правительство ее королевского величества решило закрепить свое присутствие в этих водах. Для этого нам нужна постоянная база. Ваш Сын Небес предоставит правительству ее королевского величества остров Гонконг, отныне и навсегда, в безраздельное владение вооруженных сил ее величества.

Наглость этого человека или представляемого им правительства казалась почти невероятной.

— Правительство ее величества намерено также вести торговлю с Сыном Небес или хотя бы с его народом. Нам нужны порты, куда наши корабли могут спокойно заходить и так же спокойно уходить: чтобы их не беспокоили эти ваши мерзкие знаменные. У меня здесь список портов, которые нам нужны. Я его вам прочитаю. Конечно, Кантон. Затем Амой, Фучжоу, Нинбо, Шанхай. Запишите.

— Вы хотите, чтобы я передал эти предложения Сыну Небес?

— Это не предложения, дружище, это требования. И есть еще одно, четвертое, которое вы тоже передадите. Мы хотим, чтобы этот уполномоченный, Линь, был передан нам и ответил за свои преступления против английских подданных.

— А если император отклонит такие условия? Вы знаете, сколько человек он может поставить под ружье? Не меньше десяти миллионов.

Хок сдержанно улыбнулся.

— Судя по тому, что мы видели за последние несколько месяцев, мистер Баррингтон, десять миллионов китайцев стоят всего ста тысяч англичан.

— А у вас шесть тысяч. И эскадра.

— В эскадре-то все и дело, Баррингтон. Передайте Сыну Небес, что, если он не согласится на наши требования, мы заставим пустовать все порты в этой стране.

— Можно я выскажу свое мнение, сэр?

— Валяйте.

— Ваше правительство проводит политику самой неприкрытой агрессии.

— Так оно и есть, — не стал спорить Хок, причем без всякой обиды. — Когда торгаши из лондонского Сити чуют возможную прибыль, они готовы ломиться хоть в небесные врата, лишь бы ее заполучить. Так поступают все в этом мире, мистер Баррингтон.

— В европейском мире, сэр. Не в китайском.

— В реальном мире, мистер Баррингтон. Ваш Сын Небес должен будет это понять. А теперь — сколько времени займет у вас дорога в Пекин и обратно?

— По суше — четыре месяца. Морем и затем по Великому каналу — четыре недели.

— Можете взять одну из ваших джонок. Я буду ждать вас с ответом через месяц.

— Вам не стоит вообще меня ждать.

— Вы отказываетесь везти мой ультиматум императору?

— Я отвезу ваш ультиматум, сэр. Но я не рассчитываю вернуться с ответом. Император наверняка велит меня казнить.

— За поражение или за то, что вы выступите нашим посланником? — поинтересовался адмирал Эллиот.

— Думаю, и за то и за другое.

— В таком случае мы должны послать кого-нибудь другого, сэр Хью, — сказал Эллиот. — Мы не можем отправить человека на смерть.

— А почему нет? Не думаете ли вы, что если мы здесь и сейчас проведем военный трибунал, то этот парень еще до захода солнца украсит рею «Веллесли»? Он обречен. Пусть предстанет перед императором.

— И все-таки вы едете? — спросил Сун Танчу.

— Я обязан хотя бы доложить о том, что произошло.

— И, как вы сказали англичанам, потеряете свою голову. Мой вам совет, Баррингтон, — взять джонку и плыть на ней куда глаза глядят.