Восемь знамен

— Я несу ответственность только перед ее величеством королевой. А она приказала восстановить торговлю опиумом.

Хун был поражен.

— Вы не поможете нам в нашей борьбе с маньчжурами?

— Я здесь не для того, чтобы вмешиваться в местную политику, приятель. Если маньчжурское правительство падет, кто его сменит? Только анархия. Или вы видите себя в роли императора?

— Вы, сэр, такой же большой негодяй, как и все маньчжуры! — воскликнул Хун.

Пытаясь успокоить товарища, Фэн схватил его за руку.

Улыбка сползла с лица Хока.

— Адмирал Эллиот, — хмуро процедил он, — выкиньте эту шваль с нашего корабля, пока я не потерял терпение.

Мартин выбрал один из баррингтоновских сампанов, превосходящий роскошью любую посудину в этих водах, и на рассвете следующего дня отплыл вниз по реке. Джейн пришла на пристань проводить его, ее рыжие волосы развевались на ветру.

— Я буду ждать тебя… А ты хорошенько о нем заботься, — наказала она Чуньу.

Мартин сжал руки Джейн, попрощался с Канцзюем, на которого оставил управление Домом, и взошел на сампан. Если он вернется, как обещал Джейн, весь мир будет лежать у их ног. Он вновь ощутил радость жизни, но скоро его иллюзии развеялись. Через два дня спуска по реке он прибыл в Циньцзян и застал город во взбудораженном состоянии смятения и неопределенности.

— Неужели вы не слышали, Баррингтон? — встретил его вопросом губернатор Ху Жэньвэн. — Корабли варваров уже в устье реки. Они обстреляли Шанхай.

Итак, Хок не стал дожидаться его возвращения и приступил к осуществлению своих угроз; очевидно, Британская эскадра последовала на север сразу за судном Мартина, держась вне поля его зрения за линией горизонта. Эти действия англичан превращали в полнейшую бессмыслицу всю дальнейшую возню с переговорами. Всю — за исключением требований, предъявленных англичанами под дулами орудий.

И все-таки у Мартина не оставалось выбора, ему следовало как можно быстрее добраться до Пекина. Однако он продвигался вперед не так быстро, как хотелось. За столетия Великий канал пришел в упадок и запустение. Стены во многих местах обрушились, и пройти по каналу было для рулевых настоящим подвигом; кое-где водоросли разрослись так сильно, что приходилось на шестах пробиваться вперед.

Но команда Мартина справлялась превосходно, и спустя десять дней сампан пересек широкую ленту Хуанхэ — Желтой реки. Еще через неделю они вошли в Вэйхэ чуть выше города Тяньцзиня. Там Мартин оставил сампан ждать своего возвращения и на лошадях пустился, в последний отрезок пути; стояли погожие летние дни, и дорога через необъятную Северо-Китайскую равнину оказалась довольно легкой.

Отец частенько рассказывал Мартину о чудесах Пекина, о простирающемся к югу от столицы императорском парке с серебристыми елями, о высоких пурпурных стенах, об уличном шуме и толчее… и город оправдал его ожидания. Более того — ему открылись ворота Запретного города, куда так и не удалось проникнуть Роберту Баррингтону. Он предъявил свои верительные грамоты стражам огромных ворот Тяньаньмэнь, по обеим сторонам которых возвышались дозорные башни, доминирующие над обнесенными стеной внутренними владениями.

— Ни одна живая душа, кроме членов императорской семьи и представителей правительственного совета, не может войти в Запретный город, — уведомил его капитан, начальник стражи. — Я сообщу ваше имя главному евнуху.

В проеме ворот Мартин видел широкие аллеи, совершенно пустынные — лишь изредка мелькнет фигура женщины или евнуха, а в отдалении — здания старинных дворцов с колоннами и многочисленными пристройками, еще дальше на холме из зелени деревьев поднимался сверкающий на солнце белизной Байтасы — буддийский храм, очертаниями напоминающий огромную бутыль.

Ждать пришлось совсем недолго, к воротам подошел евнух и сказал:

— Ваше присутствие здесь угодно нашим повелителям, но его величество пребывает сейчас в Юаньминъюане, Летнем дворце, и вы должны следовать туда. Лошади уже поданы.

Чуньу разворчалась — ее утомило путешествие, но пришлось снова сесть на коней и скакать на северо-запад. Правда, путь оказался недалек, и вскоре они увидели раскинувшийся на шестидесяти тысячах акров Юаньминъюань — созданный императором Сяньлуном сказочный мир: мраморные дворцы, деревья и кустарники самых разных пород, по большей части неизвестных в Европе, тише пруды и миниатюрные озера с золотыми рыбками невиданных расцветок, ослепляющие своей белизной изогнутые каменные мостики.

Даже Чуньу была поражена.

— Я не думала, что на земле может существовать такой рай, — призналась она.

— Юаньминъюань является совершенным творением Цинской династии, — назидательно изрек евнух Хо Сэньфу.