Восемьдесят сигарет

– Да, их там до жопы много. Барыга ещё тот. Но ему за это не доказали, поэтому жил он среди порядочных пацанов, – Токарь собрал на палец ещё порошка со своей груди и слизал. – Так вот. Освободившись, он вернулся в свой родной табор. А был он, надо сказать, очень уважаемым человеком…

Он оборвал фразу на середине и блаженно замычал: Нина сделала то, что хотела сделать ещё в прошлый раз; то, о чем Токарь мечтал, но не мог допустить в силу своих убеждений. Она взяла его член в рот.

Он почувствовал теплоту её языка, и вожделенное наслаждение захлестнуло его. Девушка делала минет столь умело, что иллюзии Токаря по поводу девственности её рта рассыпались, как пирамида из пустых пивных банок.

– Огромная семья, – продолжил он с придыханием, – дети, внуки. И все, все без исключения относились к нему как к вожаку. Барон, одним словом. Ну и, значит, собирает он весь свой шалман и сообщает им радостную новость: дескать, решил я жениться на старость лет, вот, знакомьтесь, моя невеста, прошу любить и жаловать.

Голова Нины ходила вниз и вверх, то ускоряясь, то почти останавливаясь, когда голос Токаря начинал дрожать, а его член становился ещё твёрже. Она не хотела, чтобы он кончил так скоро.

– Короче, расписались они. И первое время всё у них было замечательно, старик просто летал от счастья. Пока кто-то из его близких каким-то хреном не узнал, что жёнушка его уже была раньше замужем. Да и хуй бы с ним. Но выяснилось, что своему бывшему мужу она – вот как ты сейчас – полировала болт до такого блеска, что тот, наверное, мог ослепить на солнце.

С закрытыми глазами, откинув голову назад, Токарь собрал остатки героина с груди. Он не стал втирать его в дёсны, просто проглотил. И даже горечи не заметил.

– Когда барону об этом рассказали, ни у кого сомнений не было, что он вышвырнет её вон, перед этим отмудохав как следует. В принципе, ничего страшного не произошло, ведь он не знал, что его дорогая половинка – членососка. По незнанке не канает. Но этот тупой олень послал всех к чёрту! Понятное дело, после такого его на хрен выгнали из табора. Понимаешь? Понимаешь, сосалка ты гребаная?

Нина заглотила член целиком, поборов рвотные спазмы.

– Через пару лет его снова посадили. Все в тюрьме, разумеется, знали, с кем он жил на воле. Его определили в гарем. Он заполоскался, среди людей ему не место. Так он и сдох на зоне, под сраку лет ползая на корячках с тряпкой в руках, оттирая дерьмо в туалетах. И никто, ни один из его семьи не пришёл в морг за его вонючим телом.

Токарь часто задышал. Сжал кулаки. Живот его напрягся. Но Нина снова замедлила движения.

– Мне эту историю рассказал его старший сын. Бывший сын, как он всегда добавлял.

Токарь нащупал за поясом пистолет; вытащил; медленно приставил к голове Нины. Девушка сладострастно застонала и ускорилась. Она заглатывала его плоть очень аккуратно: Токарь ни разу не почувствовал её зубов, только приятное тепло языка и щёк.

– И я… я тоже должен вышвырнуть тебя.

Палец его на курке. «Я разнесу её блядские мозги по стенке», – серьёзно подумал он и взвел курок. Где-то на задворках отравленного героином сознания мелькнула мысль, что с головой Нины не всё в порядке: пистолет упирался ей в голову, она видела, на что Токарь способен, но даже ухом не повела. Либо ей всё это кажется игрой, либо ей наплевать на свою жизнь.

– Должен тебя вышвырнуть. Но, п-ф-ф… – Токарь откинул голову назад и мелко захихикал, так, словно удивлялся самому себе, не мог поверить в то, что собирается сказать, – Я не могу-у этого сде-а-ла-ать, – произнёс он нараспев.

Потом он вновь напрягся всем телом; перестал дышать; ему показалось, что и сердце его остановилось. Только в этот раз девушка не стала сбавлять обороты. Напротив, она задвигала головой интенсивней, помогая себе руками. Токарь взял её за подбородок и легонько попробовал отстранить голову в сторону, но Нина продолжала делать минет.

– Я… сейчас… кончу.

Сперма ударила в её рот. У Токаря было ощущение, что Нина сейчас захлёбнется, настолько мощным, казалось, было его извержение. Нина глотала, всасывая головку, словно трубочку для коктейлей. Она приняла всё, до последней капли, и только после этого выпустила обмякший член из своего рта.

Токарь завалился на диван. Он глубоко дышал; руки и ноги его подрагивали. Он думал, что лучше, чем было прошлой ночью, уже быть не могло. Но оказалось, что он ошибался: наслаждение, испытанное им только что, превосходило все прошлые оргазмы в его жизни, даже если их помножить.

Вставая на ноги, Нина поморщилась от боли в ягодицах. Вытащила сигарету, взяла с печки коробок спичек и закурила.

Токарь открыл сонные глаза.

– Бегом иди отмывать свой рот, – голос его звучал утробно. – Я сказал бегом!

– Мне не хочется никуда идти.

– Прошу тебя, не сейчас. Только не сейчас. Оставь свои закидоны и исчезни с моих глаз. Иди отмойся. Иначе я убью тебя, – умоляюще говорил он, и было видно, что это не шутка.

– А разве вода поможет мне отмыться?

– Вали! – заорал Токарь не своим голосом. – Пожалуйста. Я убью тебя, сука!