Восемнадцатый легион

Время для Кастула словно остановилось, когда он услышал слова товарища. Герой, значит. Гордость легиона, триумфатор. Ему готова отдаться даже легатская дочь. Небось, уже хвастал всем как ее поимеет. Неплохо же устроился. Пока Крыса подыхает в госпитале, Аудакс найдет себе протекцию аж в лице самого Фалькса. И тогда карьерный рост обеспечен. Да что там центурион, эдак трибуном стать можно.

Теперь ясно, почему он так взъелся, когда Кастул пришел навестить его дражайшего командира. Есть вероятность, что Крыса все-таки не сдохнет, и в благодарность за чудесное спасение будет просить за Аудакса у того же легата. И возможные конкуренты за покровительство Крысы в лице бывшего друга, оптиону не нужны.

 Проще говоря, этот расчетливый псих хочет угодить и нашим, и вашим. А Кастул конечно со своей дружбой только путается у него под ногами.

От этих, внезапно таких ясных и логичных мыслей, Кастулу стало не по себе. Вновь отчаянно захотелось плакать. И он зарыдал бы, не будь рядом Луция. Тут же разболтает ведь. Позорить себя при эдаком придурке означает позорить себя при всей центурии.

- Эй, друг, ты чего? - видя, что пауза в разговоре затянулась, спросил его компаньон, - Что-то ты загрустил. Уж не завидуешь ли Аудаксу?

- Да пошел ты, - дружелюбно, с улыбкой ответил Кастул, хотя на самом деле чувствоал себя уничтоженным, - Героям не завидуют, на них равняются.

- Это уж точно, - согласился Луций, - везет тебе что ты его друг.

«Да что ты, недоделок, об этом знаешь?!» - со злостью подумал Кастул, но в ответ промолчал. Луцию ведь ничего не объяснишь, даже не нужно пытаться.

Злиться на него тоже не имеет смысла. Дурачок правда считает, что они с Аудаксом лучшие друзья, откуда же ему понять, что происходит между ними на самом деле. И вообще, не его это дело.

Легионер понимал, что все что сейчас с ним происходит только его вина. Кастул сам заварил эту кашу, и, похоже будет расхлебывать всю жизнь. Те оскорбления из уст оптиона - еще цветочки. Зная мстительную натуру Аудакса, можно думать, что он так просто его в покое не оставит.

17

От этой мысли Кастулу стало страшно. Аудакс врал, когда говорил, что прощает его. Тот разговор был началом замысловатого плана по моральному уничтожению бывшего друга. В конечном итоге, это должно привести к кастуловой смерти. Но только оптион убивать его не будет, нет. И Крыса не будет. Это сделает сам Кастул. Они доведут его, и он наложит на себя руки.

Крысобой же, слепо веря в честность и героизм своего оптиона, просто будет идти у того на поводу, жестоко наказывая Кастула за каждую провинность.

- Знаешь, - вдруг сказал Луций, - а ты хороший парень. Мне нравится с тобой болтать. Давай как-нибудь сыграем в дюжину, или вина выпьем?

- Конечно, друг - бесцветным голосом ответил парень. Весь погруженный в свои раздумья, ему было все равно что говорить. Луций же искренне обрадовался его согласию, и всю дорогу до лагеря нес забавную (по его мнению) чепуху. Рассказывал про каких-то девок, про выпивку. Кастул делал вид, что слушает его, а сам думал о том, как бы выйти из неприятной ситуации в которой оказался.

По всему выходило, что никак. Тяжелая волна паники накатывала на него снова и снова, заставляя сердце биться чаще. Ладони стали мокрыми от пота.

«Он убьет меня, - думал легионер. - Точно. Так может облегчить ему жизнь, и уйти прежде, чем этот псих развернет полномасштабную травлю?».

Малодушие Кастула поражало его самого до глубины души. Сколько раз он бывал в битвах, сколько раз ему приходилось рисковать собой. Тогда страшно не было. А вот перед Аудаксом он неизменно пасовал. И мысль о том, чтобы вскоре свести счеты с жизнью показалась ему симпатичной. Как бы лучше это сделать?

Может повеситься? Или вскрыть себе вены, как патриций?

Внезапный порыв прямо сейчас схватить кинжал, и порезать себе горло едва ли не полностью овладел им.

 Он вдруг ярко вообразил, как вспарывает себе шею от уха до уха. Из страшной раны льется кровь, пачкая его одежду, и все вокруг.

 Луций в панике орет, бегает кругами, пытаясь как-то помочь умирающему, но все уже бесполезно. Мир вокруг плывет, подергиваясь черной пеленой и затем гаснет.

Кастул резко встряхнул головой, стараясь отогнать эти навязчивые видения. Вроде бы стало чуть полегче, хотя печаль никуда не делась.

Впереди них замаячил лагерь. Огромные деревянные строения, тонущие в вечернем сумраке вдруг показались ему каким-то уродливыми демонами. Их тени пугали, причудливо изворачиваясь, перетекая одна в другую, охватывали разум.

- Пойдем быстрее, пожалуйста, - сказал Кастул, прервав поток болтовни - что-то я плохо себя чувствую.

Голос приятеля показался Луцию напряженным. Он остановился, и повернул голову, пытаясь в темноте разглядеть его лицо.

И увиденное Луция напугало.

 В бледном свете восходящей луны лицо Кастула выглядело мертвенно-бледным. Со лба градом катился пот. Темные волосы приобрели сальный блеск. Легионера потряхивало. Он, вытаращив глаза, всматривался куда-то во тьму остекленевшим взглядом.