Восемнадцатый

Дебора нахмурилась и швырнула туда три шарика-датчика. Картинка дополненной реальности дернулась, перестраиваясь, заполняясь тонкими, невидимыми в электромагнитном поле жгутами. Сплетенная из них сфера каким-то чудом висела посреди квадратного помещения, бывшего, похоже, чьей-то каютой.

– Эх, я думал, дальше быстрей пойдем… ― разочарованно хмыкнул Филип.

Джамиль зачарованно смотрел, как маленькие блестящие шарики плющит свернутое в клубок тяготение, а Совиньсон и Ямакава понимающе переглянулись. Они уже видели такой шар, но тот был полкилометра в диаметре. Ощущение дежа-вю и нереальности происходящего неприятно щекотало нервы. На Аделаире всё было невероятно похоже: от аномалии расходились лучи с меньшей амплитудой искривлений, а ближе к центру они нашли много самых неожиданных образований вроде вот таких вот шаров, окруженных почти плоским пространством. Только тогда квантово-гравитационный шторм развернулся в вакууме во всей своей непредставимой, пугающей мощи. Здесь же ботинки скафандров гулко стучали по металлу, а экзоскелеты отчетливо показывали, что тут есть верх и низ. “Словно в музее”.

– Все назад! ― громкий, уверенный приказ Джамиля.

Конфигурация, фиксировавшая шар на одном месте, похоже, разрушилась, и клубок медленно поплыл на вейверов.

– Отступите за второй щит, мощности двух хватит, чтобы его нейтрализовать, ― Мик.

Двадцать минут наблюдали, как похожие на макаронины жгуты смятого пространства растекаются по сформированной щитами поверхности, медленно исчезая.

На Аделаире в такую же штуку влетел астероид, метра три, не больше. Его порвало на несколько обломков, которые шрапнелью зашвырнуло в катер разведчиков. При воспоминании об этом моменте пальцы Вернона невольно сжались, как тогда на штурвале. Они успели уклониться, но один из камней снес аппаратуру по левому борту, и часть обшивки. Пришлось возвращаться.

Двинулись дальше, с каждой перестановкой щитов всё медленнее. На пятом часу Наум запросил у операторов подавления текущую неопределенность модели. Она, как и ожидал Ямакава, всё ещё была высока: для схождения уравнений требовались данные из непосредственной окрестности ядра.

В эту самую окрестность они выпали примерно полчаса спустя, так же внезапно, как и в карман с шаром.

Центральная часть аномалии действительно расчистила пространство вокруг себя, образовав вытянутую вверх каплю пустоты. В нескольких десятках метров над ними, на высоком конусообразном куполе, громоздился хаос торчащих вниз шипов из когда-то явно жидкой смеси камня, пластика и металла, странных тоннелей и сложно изогнутых поверхностей. Нижняя часть наоборот была почти зеркально гладкой и практически плоской, плавно понижаясь к центру.

Сам квантово-гравитационный клубок на месте ДМЗ 4-2 был невидим. Это несколько удивляло, потому что на Аделаире аномалия сияла разогнанными высокоэнергетическими барионами и фотонами по всей ширине спектра.

Дебора, в эту итерацию передвигавшая щит, отступила на пару шагов, поднимая руку и показывая остальным не приближаться, после чего посветила в открывшийся объем световым детектором. Фотоны не находили преграды, но их траектории причудливо искажались в темноте, показывая, что это не обычный карстовый грот.

– Барионы вымело почти вчистую, ― прокомментировал Гамилькар.

Десант же завороженно смотрел, как перед щитом, на границе соприкосновения квантово-гравитационного подавления с сильными полями аномалии образуется отчетливо видимый пузырь: газ, в плоском пространстве распространявшийся по обычным законам, встречал сопротивление со стороны бывшего межзвездного двигателя.

Дебора достала из подсумка горсть гравидатчиков и принялась по одному кидать их за пределы действия щитов. Шарики пролетали очень недалеко, не более полуметра, рассыпаясь в мелкую пыль, которая размазывалась в пространстве вдоль невидимой паутины.

Точность расчета модели в правом верхнем углу экрана дополненной реальности падала.

– Мик, Рене, что происходит? ― Ямакава спокоен. Сомнения, угрызения совести, страхи и волнения – всё это изгнано из его головы непоколебимой уверенностью в своих силах, казалось бы, полностью утраченной здесь, на Вудвейле. Гравитационные аномалии были его стихией.

Чего нельзя было сказать о Рене.

– Данные с датчиков противоречат друг другу, ― чуть дрожащим от напряжения голосом начала она. ― Скорее всего, структура возмущений меняется слишком активно, и датчики разрушаются слишком быстро, чтобы зафиксировать поля в динамике…

– Да покажи ему просто, балда, ― буркнул Рик, и в следующий же миг перед Ямакавой вспыхнула, затмевая реальность, визуализация модели аномалии.