Вошь на гребешке (СИ)

Старик отмахнулся, поморщился, как от боли. Влад сразу поверил, холодея: дед знает о перерождении Тоха и участи его буга. И прощает эту вину гостя особенно тяжело, даже мучительно. Отдышался, сердито дернул седые волосы, отделяя их от корней, уже вплетенных в прическу вполне основательно. Взгляд деда постепенно наполнился неярким, но все же серебром.

— Да... Что было, то было. Важнее то, что впереди. Пока — так. Ты стоял на последнем корне, человек из плоскости. Ты, твоя семья и наверняка несколько иных людей и их родных: ведь исподники должны были подстраховаться. Не ведаю, многие ли вовлеченные в дело пережили ту ночь в твоем мире. Но именно ты притянул спайку, ты уцелел, когда вмешалась одна особа, вовсе покуда неумная и не сильная. Тебя дернуло отдачей в Нитль, а твоя семья осталась у края. Еще много кто у края. Поэтому я тебя не гоню, я рассказываю. Дам отдых, проход через мой лес. Утром. Не тебе ведь помогу — Тоху. Уважал я его, и все еще уважаю... хотя ангу звереть — дело дурное, негодное. Слушай внимательно: если уничтожат твою семью, ты сгинешь. Лопнет корень, следом еще несколько, удерживающих людей Нитля там, где нам не полагается бывать без причины и якоря. Новые корни не заберутся столь далеко, не успеют. Зенит зачахнет. Не перебивай! Тебе оно не понятно, пусть. Разберешься позже. Просто усвой: в Нитле нет игр. Мы на границе, наш бой нескончаем, он — выбор живущих и умирающих здесь. Ты честно исполнишь то, что тебе посильно, сбережешь свой корень. Или... проиграешь.

— Мечта геймера, бой без финала, — едва слышно буркнул Влад, ощущая тошноту и растущее желание никогда не покидать логово.

— Вы живете в болотине, где есть много гадов разной силы и вредности, и важно хорошо ми-микровать. — Старик рассмеялся. — Мимикрировать. Хорошее слово. Ваш закон жизни — отложенная оплата, допущение гнилости, право на бой и отказ от боя. А еще мелкое, каждодневное, выматывающее существование. Добывание хлеба насущного убивает в человеке слишком уж многое. Сложный закон. Я бы не хотел выживать у вас, мне без леса нельзя. Душно... У вас вовсе душно. Тебе будет сложно здесь. Нитль таков: нельзя отсидеться в стороне, понимаешь? Зима грядет, и будет она жестока. Сдерет с тебя кожу, чтобы ты знал без всяких 'может быть' кто ты есть и чего стоишь. Страшно? Ничего, это даже хорошо, правильно. Страх полезен, если его не раскармливать. Ты узнаешь себя и, если выживешь, покинешь Нитль с облегчением... чтобы в той жизни он приходил к тебе ночами во сне и рвал душу надвое, ненавистный и желанный. Незабываемый.

Старик усмехнулся, качнулся вперед и провел легкой ладонью по волосам Влада. Шепнул 'отдыхай' — и мир послушно погрузился в сон без видений, целительный и глубокий.

Глава 19. Милена. Незакрытые счета

Москва, новый день и новые встречи

— Павел Семенович, нельзя садиться за руль, выпив спиртное. Слышите? Я, как медицинский работник...

— Варька, пятьдесят граммов на мою тушу, ну типа — ты ж медицинский работник, не бзди, — передразнил Паша и заржал, привычно прервав спор с существом женского пола хлопком пониже спины.

— Павел Семенович...

Милена повела бровью, слушая бессмысленный треп, хоть немного разбавляющий серость дня. Очередная вешалка с брюками улетела и застучала по звонким плиткам. Две продавщицы безропотно помчались вдогонку. Паша рявкнул: "Фас, бабы!" и вернулся к прерванному на миг занятию, подтягивая ближе и усаживая под руку новую знакомую.

— Что вы делаете, ну Павел Семенович, ну так ведь нельзя...

— Варька, типа не гони пургу. Я тебе внятно нарисовал маршрут? Рулим или сопли жуем? — Паша дотянулся и хлопнул по заду бегущую мимо продавщицу. — Эй, диетический целлюлит! Принеси ей этот... стрейч. Типа совсем стрейч, чо не ясно? Я не говорил конкретно — дерьмани или там голентино. Эту бабу даже пыльным мешком не изуродовать.

Милена снова повела бровью, улыбаясь и находя в сером дне проблески приятного настроения.

Вчера вечером все начиналось так просто... Носорог, хмелея от внезапных перспектив кражи "живого тела", мигом добыл огромный черный автомобиль. Милена заняла предложенное кресло, отмахнувшись от бледной Маришки, шепчущей об очередных неминучих бедах. Марк сонно глянул на номера машин похитителей семьи Влада, записанные Миленой по памяти, забрал симку из телефона Маришки и удалился, полубезумно бормоча в мобильный собеседнику — далекому, но накрепко "привязанному" к делу...

Черный автомобиль устремился к цели, басовито урча, чуть раскачиваясь, кренясь и взвизгивая шинами на поворотах. Милена не могла назвать адрес больницы, что добавляло к настроению Носорога азарта и радости, позволяло резко маневрировать и угадывать адрес по направлению и приметам. С пятой попытки Паша справился.