Вошь на гребешке (СИ)

Чер потянулся, накрыл лапой кусок меха, подбросил, как игрушку — и поймал на язык. Снова лег — боком, и движением хвоста пересчитал людей: раз, два, три.

— Пробрало его, отвезет и сам проверит, — едва слышно выговорил Плат.

Поддел под локти Влада, схватил поперек туловища вальза и в два прыжка вскочил на рыжую спину.

Лицо уткнулось в мех, тело расплавилось в потоке жара — и Влад блаженно улыбнулся. На спине чера зимовало лето... И оно соизволило принять трех гостей. Ненадолго. Пахло в гуще меха не куревом — этот запах теперь и не помнился внятно. Цветами, лесным соком и медом. Мысли жужжали в отдалении неназойливыми шмеликами. И как же одолел чера анг Тох? Разве можно осилить существо, которое само — целый мир? И зачем его осиливать? Оно же просто другое, совсем иное, даже для Нитля... Может, оно так отличается, что и не поместилось целиком в мире, непомерно сложном человеку плоскости. Может, ему сам Нитль — плосковат.

— Очнись, — Плат безжалостно отвесил тяжеленный подзатыльник. — Очнись! Это чер. Еще немного послушаешь его, и пропал ты. Врастит.

— Пусть, — улыбнулся Влад.

— Для его полной души, как думает Бэл, все люди, кроме великанов — то же, что для нас вши, — строго напомнил Плат. — Не вреди ему и себе. Тебя ждут дома. Маришка, Мишка... Помнишь, кто они такие?

— Помню, — нехотя признал Влад.

Оторвать щеку от меха казалось непосильно. Каждая ворсинка обещала нечто, весь чер целиком был удивительным и наполненным более, чем глобальная паутина с её сетевыми играми, сообществами, библиотеками, блогами, архивами... Влад сел, встряхнулся и опасливо погладил мех. Ночь уходила на запад. Румянец грел восточную щеку неба над лесом. Время в Нитле — шальное, то стоит, то бегом бежит, то принимается прыгать... Вроде бы пора привыкнуть к чудесам, а не хочется. На то они и чудеса, чтобы удивлять.

— Ничего себе штука, — уважительно сообщил Влад, глядя на мех, горящий в утреннем свете чистым золотом. Ладони стало жарко и пришлось отдернуть руку.

— Смотри туда, уже скоро, — указал вперед Плат. — Помнится, Тэра одна и твердила: черы умеют ходить по иным тропам, но ей никто не поверил. Вальзы полагали, что черы живут в каменной пустыне, а Тэра упрямо утверждала, что они бродят, где вздумается, но мы обычно видим их вне леса. Там они заметнее.

Влад закрыл лицо ладонями и устало усмехнулся. Он не желал видеть чудеса и терять к ним интерес. Он сегодня сыт новым.

Чер способен довезти в Файен очень быстро? И что с того, если южный замок Арод привлек лучших вальзов запада и строит туда же складку? Первая дама юга вознамерилась устроить в Нитле войну людей с людьми... Что может быть печальнее и окончательнее такого решения? Мир, исконно оттачивающий грань добра и зла до остроты лезвия, вдруг отупел, утратил свет и стал наполняться неоднозначностью.

— Когда люди уничтожают людей ради власти и прочего похожего, это и есть конец света, — буркнул Влад. — Не хочу смотреть. Дома насмотрелся. И наигрался.

— Нет, конец света — это обычное по меркам вселенной время перед новым рассветом, — спокойно уточнил Плат. — Так говорила мама. Время трудное, но преодолимое. Ты же наигрался.

Влад нехотя сложил пустую улыбку — одними губами, через силу. Убрал ладони и стал смотреть.

Под теплыми, желтоватыми в рассвете стенами Файена стояли люди. Анги сутулились, виновато перекликались и косились на главный шатер. Там походный очаг. Там первая дама... Там зреет решение, а расхлебывать — им. Они давали клятву. И теперь свершилось небывалое, каждому надо решить, что есть предательство: следовать клятве — или нарушить её и слушать сердце. Оно-то в голос вещает: на стене нет врагов!

Чера заметили сразу. Он был для всех, и защитников Файена, и осадников — рыжим факелом на опушке леса. Только одни боялись пожара, а иные ждали любой возможности осветить потемки. Чер опустил голову, зарычал — и поземка покатилась волной сквозь людские порядки, дотянулась до стен, тронула их, взметнулась к башням.

Рык стих. Пух снежинок утратил остроту летящих с размаха пуль — теперь они парили, кружились и опускались, забеляя камни, остужая румянец щек...

Чер двигался к холму, Влад отчетливо видел перекат мышц под шкурой и вцеплялся в мех — потому что движение в несколько шагов доставило туда, куда нельзя так скоро добраться.

Полог шатра дрогнул. Невысокая смуглая женщина шагнула, разгибаясь и отводя ткань в стороны. Мрачно глянула на чера. Полог снова качнулся, поддетый снизу — и натянулся, чтобы нехотя выпустить морду Игруна.

— Я в бешенстве, — звенящим голосом сообщила женщина, не желая замечать, что говорит с чером. — Ты заломал моего Роггара. Ты предал замок, хотя приносил клятву. Мне! Не королеве, не Роггару и тем более не Файену, черам и иным всяким. Как ты мог озвереть, не получив моего дозволения?

Чер недоуменно встряхнулся, три человека скатились с его спины, которая вдруг сделалась скользкой. Чер припал к снегу и зарычал громче. Хлестнул хвостом — но женщина, не заметив, отбила удар ладонью и продолжила кричать свое.