Вошь на гребешке (СИ)

— Я давно желала наказать Тэру. Я! Кто смел отнять у меня врага? Йонгар. Выскочка. Его нет в живых, с кого мне требовать долг? Не рычи! Не перебивай!

Игрун прижал уши и осторожно выдвинулся из шатра еще немного, позволяя своему седоку наблюдать нелепейший скандал. Влад, который почти успел поверить, что происходящее — смешно и безопасно, скрипнул зубами. Бел держался на спине буга только потому, что был накрепко соединен с ней вьюнами. Левая рука висела плетью, на плече поверх повязок и лечебных плетений проступала кровь, не унималась и сочилась по капле. Вторая рана рассекала бок и мешала дышать: скорее всего, было задето легкое.

— Ты обещал не лезть, даже во имя выигрыша времени, — напомнил Плат, обращаясь к Бэлу. — Ты дал мне слово!

— Я требовала боя, я сказала: тот, кто держит огниво, должен ответить за замок, — буркнула женщина, отворачиваясь от чера. — Я не знала, почему вышел бугадь. Признаю, когда я в гневе, то слушаю лишь побежденных... то есть пленных. То есть... никого я не слушаю.

Она резко развела руками. Плат выдохнул злость и немного помолчал. Чер лег и принялся со звоном выбрасывать и втягивать когти передних лап, это смотрелось и звучало жутковато.

— Где травница? — тихо спросил Плат, пересилив гнев.

— Это мой пленный, я не приняла решения относительно его будущего, — уперлась дама Арода. — Я победила и желаю получить замок. Тогда и решу... все.

— Ненавижу юг, — поморщился Плат. — Интересно, давно это со мной приключилось? Ведь я — анг, должен азартно желать боя и ценить силу, — Плат чуть поклонился даме Арода. — Лэти, я признаю здесь и сейчас твое право назвать Тэру врагом. Ты так устроена, не можешь без боя и никак это не перерастешь. Смотрится ужасно, честно говоря... Но Арод — исконно блуждающий огонь, он склонен выжигать поляны и подчинять земли. Говорят, он молод, неопытен и заносчив... как и ты.

— Кто бы говорил, — оскалилась Лэти.

— Я говорю. Родной сын хозяйки замка, который ты вздумала покорить, — спокойно уточнил Плат. — Ты не пожелала вспомнить мое прежнее имя, не пожелала узнать меня в лицо. Но тебе придется назвать меня врагом, поскольку мама при смерти, а бой с человеком, лишенным подвижности ниже пояса — не победу дает, а позор. Ты прячешься в шатре и копишь злость, потому что тебе стыдно смотреть в глаза своим же ангам. Ты знаешь, они теперь ощущают общую ошибку и решают, что важнее — клятва или честь. Ты знаешь, что Тох стал таков не по вине Влада, присутствующего здесь, а прежде всего из-за твоей самонадеянности и слепой веры в слова и дела предателя Роггара.

— Мне не нужен бой, все только затягивается из-за этой болтовни и драк, — вдруг сорвалась в крик Лэти. — Мне нужен замок! Немедленно! Прямо теперь!

Бэл улыбнулся серыми губами и прошептал несколько слов. Слышать его могла только Лэти, она была ближе иных. Первая дама юга оскалилась и тронула рукоять клинка. Игрун вздыбил загривок. Чер заинтересованно взрыкнул.

— Ей проще убить, чем попросить, — чуть громче шепнул Бэл, глядя на Плата. — На правах пленного просить могу я. Умоляю, давай исчерпаем хотя бы одну ошибку. Лэти требуется крупный псах, и не один. Еще надо убедить от моего имени травницу Хрога: есть сложный больной, она должна оказать помощь. Иные не сладят. Сделаешь?

Плат отвернулся от шатра и помчался к замку, распихивая людей и решительно толкая боевых бугов. Его пропускали. Влад ощущал новый страх — он остался один посреди чужого войска. Даже утро не вселяло оптимизма... Но кроме страха была и боль. Человек, которого он научился уважать по-настоящему, едва жив. Влад заставил себя встать и пошел к Бэлу.

— Ты... ты как? Могу помочь хоть чем-то?

— Будь возле чера, — велел Бэл. — Это важно.

— Прекрати прорицать, — ужаснулся Влад. — Ты убиваешь себя.

— Влад, ты обещал вернуть долг, — едва слышно выговорил Бэл и продолжил короткими фразами на частых болезненных выдохах. — Мертвый ты не вернешь ничего. Сейчас риск очень велик. Не от юга. Я иного жду и боюсь. Куда худшего. Лэти конечно немного... не в себе, но шумит она, когда не готова воевать. Поверь мне, как поверила она: анги юга не будут штурмовать. Это Нитль. Честь весомее клятвы. Все, чем грозит осада — мелкие стычки своих со своими под стенами. Дело грязное, но я надеюсь и его избежать.

Влад пожал плечами, внимательнее глянул на первую даму юга. Невысокая, стройная, совершенно неопределенного возраста — сухое лицо без морщин, кожа туго натянута на каркас из мышц, скулы выпирают очень спортивно. Щеки — две впадины-тени, губ почти нет. Надглазья тяжеловаты, сами глаза мелкие... Не красавица, не урод — типичная лыжница или борчиха. И плакать ей хочется — вон как моргает. Только плакать она не будет. Потому что проще умереть, чем признать слабость. Ей с рождения внушали подобные глупости.

— Ура-патриотизм... Плат так и шагнул в зенит, чтобы одному спасти мир, — тихо предположил Влад.