Восхищение

К тому времени Ника рассказала мне все, что хотела, и исчезла. Она насытилась обществом почти-мертвого-человека и переключилась на кого-то другого. Я для нее был кусочком незавершенного пазла, но кусочком ненужным, вроде уголка голубого неба, и мое отсутствие не портило общей картины. Поэтому мною можно было пренебречь.

Всего получилось семь мешков. Я вынес их на улицу и сложил на заднем сиденье автомобиля. Ночной воздух обжигал легкие свежестью и прохладой. На небе высыпали яркие звезды – миллиарды звезд. Они умиротворяли.

Я оперся о бампер, достал сигареты и закурил. От нервного напряжения болезненно пульсировало в голове. Дым разъедал легкие, словно где-то внутри сидело существо с опасной бритвой и наказывало за каждую затяжку.

Нашел взглядом окна квартиры сверху. Горело только одно – на кухне. Гости выпровожены, можно отдохнуть. Самое время, чтобы нанести визит вежливости.

Я докурил, потушил сигарету о бампер, быстро поднялся на нужный этаж. На лестничном пролете было полутемно и тихо. У лифта висело пыльное зеркало в полный рост, и я увидел себя – в майке и трико, в тапочках на босу ногу, с зачесанными назад волосами, чтобы хорошо были видны рваные шрамы, похожие на разбегающиеся тропинки. Один – к правой брови, второй к переносице, третий параллельно бровям, к левому виску. Красавцем меня теперь сложно назвать. Левую скулу мне так и не вправили как следует, она торчала под натянутой кожей, будто хотела разорвать ее и вырваться наружу. На правое ухо не хватило денег.

Каждый, кто видел меня без грима, без темных очков и в прекрасном освещении, немел от страха и отвращения. Это всегда давало мне фору.

Я вдавил кнопку звонка, потом, для вида, постучал пару раз. Глазок прикрыл большим пальцем.

– Кто там?

– Соседи справа. Музон услышал, думаю, давай познакомимся, что ли? – голос мой звучал развязно и весело.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась, выпуская яркий свет из коридора, который развеял тени и обнажил мое уродство.

На пороге стоял Вадик, хороший человек, но импотент, получивший в жены самую лучшую женщину на свете.

Я воткнул нож ему в шею, провернул, выдернул, воткнул еще раз. Капли крови оросили мою разгоряченную кожу. Не привыкать. Солоноватый привкус на губах. Растерянный взгляд Вадика бегал по моему лицу.

Я толкнул его, навалился всем телом, уронил прямо в коридоре и продолжал наносить удар за ударом, кромсая плоть, не разбирая, по лицу, по шее, в грудь! Я прижал его лоб ладонью и полоснул ножом от уха до уха. Вадик захрипел, но не горлом, а будто звуки эти донеслись откуда-то изнутри него, будто это освобожденная черная душа рвалась наружу, хрипя и постанывая.

Я поднял взгляд и увидел в дверях в кухню Нику.

Прошло чуть больше года с того момента, как она ушла из больницы в последний раз, но как будто все это было вчера. Застывшая красота, великолепие линий и изгибов. Ночные шортики и майка только подчеркивали ее безумное обаяние, раззадоривали меня и заставляли пожирать ее взглядом.

– Ты вернулся, – сказала Ника, разглядывая Вадика, который слабо шевелился подо мной и скреб согнутыми пальцами по паркету. Голос ее звучал сонно и задумчиво.

Я знал, что она не убежит, не начнет кричать и уж тем более не станет сопротивляться. Не в ее стиле. Кто из нас более сумасшедший, интересно?

Я поднялся, прикрыл входную дверь. Ника стояла в дверях, скрестив руки так, что ее груди поднимались двумя овалами над краем майки.

– Убьешь меня тоже?

– Пойдем.

– Зачем? И главное – куда? Если хочешь чего-то – можем устроить все прямо здесь.

Я покачал головой, вытер кровь с губ.

– Надо идти. Накинь что-нибудь, нам недалеко.

Почему-то я ожидал именно такой ее реакции. Ника ощупала меня медленным, внимательным взглядом, будто запоминала новые черты моего лица, все эти шрамы, впадины, бугорки, нездоровую шелушащуюся кожу, кривой нос, плохо сросшуюся нижнюю губу.

– Он заслужил. Я давно хотела это сделать.

Еще бы.

Ника скрылась в комнате, вернулась спустя пару минут в джинсах и в рубашке, застегивая на ходу пуговки. Волосы собрала в пучок на затылке.

– Как ты узнал, что мы… здесь? Мы же только сегодня переехали.

Я кивнул на дверь, позволил Нике выйти первой. Мне не хотелось разговаривать с ней прямо сейчас. Я чувствовал: если позволю словам контролировать мои эмоции, то ничего путного не выйдет. Поэтому я молча взял Нику под локоть и повел по лестнице на этаж ниже.

Знакомая дверь. Я провернул ключ. Мы вошли в серость коридора. Планировка такая же, как у новой квартиры Ники. Разве что в коридоре не лежит труп, потому что я распилил его, упаковал в мешки и сложил в багажнике авто.

– Это чья квартира? – Я заметил, что Ника нервно закусила нижнюю губу. Она считала, что владеет ситуацией, но потеряла все ниточки управления в тот момент, когда я закрыл за ее спиной дверь.

Она все еще оставалась лучшей девушкой на свете, я все еще мог смотреть на нее часами, наслаждаться ее внешностью до безумия, но – она больше не управляла.

– Одна девочка, студентка, снимает, – буркнул я. – Неважно. Она тут больше не живет, съехала… пару дней назад.