Восхищение

Сеня размахнулся и швырнул корягу в самое сердце гигантского нечто. Коряга исчезла в черноте, а затем реальность как будто взорвалась, рассыпалась, взмыла в воздух сотнями маленьких черных тел, а в ушах задрожало от писка сотен глоток, и оказалось, что это не неведомый монстр вовсе, а множество – великое множество – черных птиц. Грачей, что ли. Или воронов. А вообще – не пойми кого. Странные это были птицы. Сеня больше таких нигде не встречал.

Они разлетелись в страхе, укрыли поляну и небо истошным вопящим покрывалом. Сеня расхохотался. Он много раз так делал, ему нравилось наблюдать за птицами и чувствовать их как будто коллективный страх.

А под всем этим безобразием обнаружилось большое дерево с массивным стволом и голыми ветками, торчащими в стороны. Ствол причудливо изгибался и закручивался. Кора была темно-зеленого цвета и будто бы влажная. На самом деле Сеня знал, что она теплая и сухая.

– Пойдем, – сказал он и потянул Аленку за собой.

– Ты меня убить хочешь, – буркнула Аленка. – И что я тебе такого сделала?

Они подошли к дереву. Под его тенью Сеня почувствовал прохладу и облегчение. Птицы кружились высоко. Скоро они начнут успокаиваться и вновь облепят любимое место.

– Знаешь, мне не очень это нравится, – продолжала Аленка. – Если мы сюда приплыли, просто чтобы на дерево посмотреть, то… странно.

– Мы не просто так пришли, конечно же. – Сеня понял, что волнуется больше прежнего. Как школьник, блин. Он дотронулся до ствола, чтобы ощутить его теплоту и упругость и немного успокоиться. – Не только чтобы посмотреть.

Он закрыл глаза и позволил мыслям освободиться, поплыть в верном направлении. Произнес про себя: «Здравствуй», и услышал ответ – откуда-то из глубин, сквозь могучую кору.

Старый знакомый. Вот и встретились, спустя еще один пробежавший год.

Он мягко ощупал Сенины мысли и послал сигнал. Знакомые вопросы – из года в год.

Захватил ли лакомства? Есть ли новые правдивые истории? Чем порадуешь на этот раз?

– Не томите, папаша, – Аленка хихикнула вновь. – Романтика какая-то, да? Хотел сексом тут заняться или что? Воспоминания о былой любви?

– Сексом? Сексом нет. Не здесь точно. Лучше дома, после скайпа… Я по другому поводу, знаешь ли… – Сеня выдохнул, открыл глаза. Ну почему так сложно-то вдруг? Наверное, потому, что раньше не решился, а теперь вот, наконец, доведет все до конца. А в финале что? В финале – бац! – и настоящее, стопроцентное счастье.

– Хотел спросить кое о чем, уточнить, – пробормотал он, запнувшись. – Мы ведь друг друга никогда не обманываем, да?

Она дернула загорелым плечиком.

– Странные разговоры пошли. Как будто ты что-то знаешь, чего не знаю я.

– Нет. Я тебя привез к этому дереву, чтобы… – Сглотнул сделавшуюся внезапно вязкой слюну. Ощутил дрожь, исходящую от ствола, будто что-то, сидящее внутри, поторапливало, едва сдерживалось. Оно, конечно же, чувствовало, что Сеня пришел не один. – Скажи, вот прямо как есть, ты когда-нибудь мне изменяла? Встречалась за моей спиной с кем-нибудь, целовалась, думала о ком-нибудь? Это очень важно сейчас.

– Ты меня правда пугаешь, – ответила Аленка, неловко так улыбаясь, словно не знала, что ответить по существу. – Обязательно на этой дурацкой поляне? Это какая-то романтика или что?

– Скажи правду. Пока мы здесь. Я тебя внимательно слушаю.

Он покосился на дерево, на птиц в небе, которые продолжали громко и обрывисто переговариваться между собой на непонятном птичьем языке. Наверное, птицы – это мысли, которые остались на этой поляне навсегда.

– Никогда не обманывала, – сказала Аленка. – Это все?

Впервые он увидел эту поляну, дерево и странных птиц в тринадцать лет.

Лесная тропинка увела с утра в чащу. Ветер мягко толкал в спину, журчащие ручьи разбегались в стороны. Едва рассвело, солнце не набралось сил, светило лениво, разбрасывало редкие лучи острыми иглами – то тут, то там. Сеня представлял, что он путешественник, как в книгах Луи Буссенара или Эрнеста Сетон-Томпсона. Вокруг не лес, а самые настоящие джунгли. Где-то в них прячутся индейцы (без сомнения, кровожадные и краснолицые, с луками и стрелами, на красивых лошадях и с перьями в головах). Наверняка можно было найти золото или заброшенный храм со скелетами внутри.

Вместо этого Сеня нашел дерево.

Оно стояло посреди поляны, в изумрудно-желтоватом свете, облепленное птицами, раскачивалось от ветра и издавало тихий глухой скрип, словно где-то внутри могучего ствола прокручивался старый, давно не смазанный механизм.

Сеня подошел ближе. Встревоженные птицы поднялись в небо. Ветки раскачались с новой силой, и изнутри дерева донеслось скрипучее: «Цвирк-цвирк». Это не механизм, решил Сеня. Это кто-то хотел выбраться изнутри. Леший какой-нибудь.

Сеня дотронулся ладонью до ствола и понял, что кора сухая и теплая, чуть шершавая, как мелкая наждачная бумага. Изнутри же дерева что-то отозвалось тугим и протяжным эхом, словно пульс ударил по ладони, лежащей на коре, и проник в сознание.

Подчинившись внезапному порыву, какие бывают у подростков сплошь и рядом, Сеня сказал: