Восхищение

– Если ты волшебное дерево, то сделай так, чтобы пошел дождь! Прямо сейчас пусть пойдет!

Небо оставалось безоблачным, дождь, конечно же, не пошел, но изнутри снова отозвалось эхо, или это был протяжный скрипучий вздох.

– А что же ты можешь? – разочарованно спросил Сеня. – Что ты вообще такое?

В тот момент дерево ответило ему. Он не слышал настоящих слов, то есть не было звуков, способных коснуться его ушей, но внутри головы раздался отчетливый голос – на уровне подсознания, будто вырывающийся из многовековых глубин. Сеня понял, что нужно сделать. Вот так сразу.

Что-то сидело внутри дерева. Древнее нечто, существо – материальное или нет, не разобрать. Оно изголодалось от одиночества и тишины. Оно хотело внимания, жаждало разговоров.

Холодок пробежал по затылку. Сеня кашлянул, но руку не убрал, а, наоборот, дотронулся ладонью до выпирающего отростка и почувствовал вибрацию.

– Я не умею плавать, – вдруг сказал он. – Хотя всем говорю, что умею. Но если нырну – то не вынырну никогда. Не получается. Даже в бассейне в школе стараюсь быть там, где ногами можно дотянуться до дна.

Древнее нечто добродушно ухнуло, соглашаясь. Будто оно знало правду, и эта правда – а вернее, искренность – из уст Сени была самым сладким блюдом, которое оно пробовало. На ветку присела крохотная черная птица, посмотрела на Сеню, склонив голову. Блеснули желтые глазки.

Цвирк-цвирк.

– Тебе нужно рассказать что-нибудь еще?

Кто же откажется от лакомства, которого не было много лет?

– А что будет, если мои истории окажутся выдуманными? – спросил Сеня, поглаживая ладонью шершавый ствол. – Можно тебе рассказать что-нибудь из моих приключенческих книг, например?

Он получил ответ довольно быстро. Нечто, сидящее в дереве, знаете ли, не любило лжи и выдумок. Ложь его раздражала. Делала безумным, что ли? Так что не надо лгать, воздержитесь.

Птица цвиркнула еще раз и вспорхнула, оставив раскачивающуюся ветку.

Сеня вдруг понял, что хочет рассказать обо всем, что случилось с ним в этом году. О школе, друзьях, недругах, о прочитанных книгах и о летних каникулах. О папе и его друге, полковнике, который отлично играет на гитаре. Все-все рассказать.

Он сел, прислонившись спиной к дереву, и говорил несколько часов. Чувствовал, как древнее нечто касается сквозь кору его загорелой кожи, пробирается в мысли, приятно будоражит чувства.

Сеня назвал его Лешим. Просто потому, что это имя больше всего подходило.

Леший, который сидит в дереве.

Ложьложьложьложь

Сеня закрыл глаза и представил, что в голове у него – в правом виске у глаза – сидит крохотная черная птичка. Она вцепилась коготками в висок и бьет, отчаянно лупит клювом по черепу.

Ложьложьложьложь

– Это все? Допрос окончен? – спросила Аленка, недовольно хмуря нос. – Я-то думала, сюрприз какой-нибудь. А ты снова за старое. Сколько можно ревновать?

Внутри дерева, под теплой и шершавой броней, ворочался разозленный Леший.

Сеня открыл глаза. Облегчение не пришло, а, даже наоборот – стало вдруг до боли тоскливо, будто залили прямо в душу едкого и зловонного яда.

Он просто хотел быть счастливым. А тут…

– Ты мне не веришь? – хмыкнула Аленка и посмотрела зачем-то в телефон. – Что мне сделать, чтобы ты перестал постоянно меня в чем-то подозревать? Я устала оправдываться.

Сеня чувствовал дрожь дерева. Будто крохотные разряды поднимались от корней к небу. Один за другим. Неприятные ощущения. Не такие, как обычно.

Он взял Аленку за руку, чтобы на контрасте почувствовать тепло ее души. Птичка внутри черепа пробила какую-то болезненную дырку и угодила клювом в место, где жила любовь.

Десять лет коту под хвост.

– Нам надо идти.

– И это все? Мы столько плыли и шли только для того, чтобы ты спросил, изменяла ли я тебе? Глупо, не находишь?

Сеня заторопился с поляны, потянул Аленку за собой. Она, слава богу, не сопротивлялась. Над головой кричали птицы, а в спину уперся тяжелый древний взгляд недовольного Лешего.

– Ну что мне тебе еще сказать? Опять надулся? Ты с пустого места сейчас взял и надулся, знаешь? – бубнила Аленка.

У нее были холодные и немного влажные пальцы. Ему нравились эти пальцы. От их прикосновения у него будто мурашки бегали по коже.

Сеня раздвинул ветки, вынырнул в прохладную мякоть леса и шел еще минут пять, не разбирая дороги, по влажным кочкам мха и сухим пыльным тропкам с желтеющей травой.

– Ты же хотела, чтобы я рассказал, да? – спросил он, задыхаясь от быстрого шага. – Так вот, слушай. Я это дерево нашел много лет назад. Или оно меня к себе притащило, не знаю. Только оно не простое. Внутри сидит что-то. Леший, может, или какой-нибудь инопланетный монстр. Все, что снаружи – кора, ветки, листья, птицы летающие, – это все ненастоящее. На самом деле там нечто… древнее и могучее, обладающее великой силой. Может быть, его заточили там или оно просто сидит, не хочет вылезать. Не знаю.

– Ты сбрендил? – слабо поинтересовалась Аленка и попыталась остановиться.