Восход

Там было все: теплые куртки и пуховики, меховая обувь, компьютеры, миниатюрные палатки на случай внезапного ухудшения погоды, хлебопечка, несколько биноклей, целая коллекция солнечных очков и масок, большая стопка карт, коробка мощных сигнальных огней, две коробки с книгами и четыре лопаты и множество других вещей. К трем часам должен был подъехать грузовик и отвезти это все к самолету вооруженных сил, которым они полетят в Гренландию. Большая часть багажа — коробки с едой, стол и стулья, две плитки на пропане, бурильная установка, солнечные батареи с панелями, генератор и палатки — уже были готовы и лежали в ангаре.

Джонас потянулся к небольшой коробке из толстого пластика, стоявшей рядом с диваном.

— Ни в коем случае нельзя забыть вот это.

Майлз спустился с каната и подошел к Джонасу.

— А что это?

Джонас улыбнулся.

— Спутниковый телефон.

Коробка открылась с громким щелчком, и они увидели старомодную трубку и панель со множеством кнопок.

— Мы должны отзваниваться каждое утро, чтобы узнать прогноз погоды и подтвердить, что не замерзли насмерть или не съедены белыми медведями.

— Круто! — выдохнул Майлз. — Значит, там не ловит мобильник?

Джонас покачал головой.

— И электронная почта там тоже не работает. — Питер приуныл.

— А вот это что? — Питер достал из-под письменного стола мягкий черный контейнер.

— Наверное, лекарства. Глянь-ка.

Он расстегнул молнию, с трех сторон закрывавшую контейнер. Тот распахнулся, как книга. Внутри оказался набор небольших ножей и какие-то пластиковые трубки.

— Хирургический набор, — объяснил Джонас, заглянув ему через плечо. — Не волнуйся, нам это вряд ли понадобится.

Открылась дверь: это вернулись родители с кучей сумок.

— Не подглядывать! — предупредила мама и стремительно скрылась в кухне. Она говорила Питеру, что собирается делать ему сюрприз каждую пятницу, что они проведут в Гренландии.

Джонас достал одну из палаток для плохой погоды. Она оказалась немногим больше спального мешка. Майлз залез внутрь, и Джонас застегнул молнию. Майлз изображал, что попал в западню, верещал, сучил руками и ногами — и все смеялись.

«Меня ждут веселые приключения», — говорил Питер сам себе, стараясь не вспоминать о хирургическом наборе.

— Питер, пока я не забыл, — спохватился папа. — Мне надо забрать у тебя ключи. Я обещал хозяину, что оставлю их.

— Конечно! — Питер передал ему ключи.

Майлзу пора было домой. Питер спустился с ним на улицу и они некоторое время стояли у входа, не зная, что сказать друг другу.

— Я вернусь до начала каникул, — произнес, наконец, Питер.

Майлз кивнул.

— Оторвись там хорошенько.

Он ткнул Питера кулаком в плечо и пошел прочь, насвистывая. Сделав несколько шагов, он развернулся, пошел задом наперед и помахал рукой.

— Конец связи! — крикнул он.

Питер тоже помахал ему на прощание и полез в карман за ключами. Вспомнив о том, что уже отдал их папе, он нащупал скомканный клочок бумаги — тот самый, что нашел под диваном после завтрака. Это была не квитанция. Питер достал его и принялся разглядывать.

Он держал в руках оторванный уголок тетрадки с единственной фразой, написанный неразборчивым почерком отца.

Назови худшее, что может с нами произойти.

Питер смял записку и спрятал ее поглубже в карман.

«Веселые приключения», — твердо сказал он самому себе и нажал на дверной звонок.

Глава третья Тиа

Грейсхоуп

Тиа открыла глаза и потянулась за скомканным одеялом, которое она сбросила во сне. «Вряд ли уже пора одеваться», — подумала она и вяло перевернулась на бок. В голову почему-то лезли названия домашних животных: свинья, курица, овца, утка, корова… Наверное, они ей приснились. Тиа сонно размышляла, не перепутала ли что-нибудь: разве лошадь и свинья одного размера? Она была почти уверена, что одно животное несколько больше другого, но никак не могла вспомнить, какое именно.

Монотонный шум водяного колеса убаюкивал ее. Из глубин подсознания медленно выплыло слово и вдруг ударило ее, как электрический разряд.

— Совет! — вскрикнула она, вскочила в кровати и больно стукнулась головой о скошенный потолок комнаты.

— Ай, черт! Лана! Ай… — Она выбралась из кровати и накинула меха, которые приготовила накануне ночью. Можно было не тратить времени на ванную — она только вчера помыла волосы, но еще следовало надеть браслеты. С застежками придется провозиться минимум пять минут, и это была одна из немногих вещей, которые Тиа не могла делать, пока едет на коньках. На сколько она уже опоздала?

— Лана! — Она подхватила с сундука меховой комбинезон, сунула в него ноги, затем руки и вывалилась в главную комнату, гремя браслетами и перекинутыми через плечо коньками.

— Тиа, — спокойно ответствовала ее тетушка, которая восседала за столом перед чашкой с дымящимся рисовым отваром.

— Почему ты меня не разбудила?