Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Я рванулся к нему, что-то завопил, перекрикивая оглушительный грохот. И тут же, словно по сигналу, буря утихла, рев превратился в едва различимый рокот. Последние сияющие частички осели на скалах и растаяли. Потом стих и рокот, наступила абсолютная тишина.

Глен лежал у моих ног.

Я посмотрел на Аэдис. Она казалась настоящей богиней. Ее все еще пьянила обрушившаяся на нас сила. В тишине громко прозвенел ее голос:

– Шон, он ведь ненавидел меня. Он был доджином…

– Ты знала, что буря его убьет.

Она не ответила. Я опустился перед Гленом на колени. Его лицо сморщилось и усохло, но он поднял взгляд, выдавил улыбку и едва слышно сказал:

– Теперь ты бог. И вряд ли польстишься на мамину индейку…

Я было решил, что Глен умер, но жизнь еще теплилась в нем.

– Не позволяй им пугать Полу. Она ведь просто девчонка… – Глен судорожно вздохнул, и внутри у меня все похолодело. – Девчонка из захолустной деревушки… к богам непривычная…

И он умер.

Я поднялся. Да, я был богом. Суперэндокрином. И обладал силой, какой вот уже миллионы лет не было ни у одного человека на Земле.

Мы вернемся в наше царство…

– Шон, – сказала Аэдис.

Я оглянулся и медленно проговорил:

– Прости, Аэдис. Все кончено. Врата будут разрушены.

– Нельзя! Невозможно! Шон! Ты… ты же любишь меня!

– Да, я люблю тебя.

Я развернулся и помчался к пропасти. С такой скоростью не смог бы бежать ни один человек, но ведь я стал сверхчеловеком, богом!

Они уже ступили на черный мост. Во главе длинной колонны шел Лар.

За ним следом шагали богоподобные люди.

Я поднял руку:

– Лар, врата закрыты. Возвращайтесь.

Он остановился и посмотрел на меня:

– Шон О’Мара, ты изведал бурю.

– Возвращайтесь.

– Ты не безумен, нет, – промолвил Лар задумчиво. – Но ты должен понимать, что мы не отступим. Мы вернемся на Землю и обретем свое наследство.

– Вы потеряли его миллион лет назад, когда сбежали в Диан. Теперь Земля принадлежит другой расе, и в один прекрасный день эта раса сравняется с вами.

Он шагнул вперед, жестом приказав остальным не двигаться.

– Тебе нас не остановить, Шон О’Мара.

Я снял с пояса меч:

– Посмотрим.

Лар приближался грациозной тигриной походкой, в его руке сиял алый молот. Свое огромное оружие он держал с необычайной легкостью.

Но не нанес удар… не сразу. Сначала Лар испытал на мне другую силу – силу своего взгляда. Еще час назад он бы убил меня, но теперь я мог бестрепетно смотреть ему в глаза. В конце концов Лар кивнул.

И прыгнул.

Он двигался быстрее, чем я мог вообразить. Но я изведал бурю из Расщелины. И мог ему противостоять.

Алый молот с визгом пронесся мимо моей головы, а мой меч, описав дугу, едва не коснулся его груди.

И началась битва – битва богов. Или, быть может, демонов. В конце концов я его убил.

Лар рухнул, и я ощутил печаль, глядя на его гордые, крупные черты, изуродованные моим клинком, на кровь, окропившую черный мост. Я лишился меча – он остался в груди Лара. Но молот выпал из рук поверженного врага, и я подхватил его, готовясь дать отпор остальным.

Из алого оружия вылетела белая молния и ударила в мост. Черный материал раскрошился от удара, точно мел.

Я вспомнил слова Аэдис: «Если однажды в Диан вторгнется враг, мост будет разрушен».

Лар – страж. Он мог в случае опасности разбить мост. Тем самым молотом, который я теперь сжимаю в руках!

Отпрыгнув назад, я обрушил оружие на мост. На той стороне пропасти завопили люди Диана. Некоторые, презрев опасность, ринулись ко мне с обнаженными клинками. Один, не издав ни звука, рухнул в пропасть.

Я взмахнул молотом, и из него снова ударила молния. Порожденный ударом грохот эхом отразился от туманной синевы над нашими головами. Ни один человек не сумел бы разрушить этот мост даже с помощью молота Лара. Но я изведал бурю из Расщелины.

Мост покачнулся. А потом переломился. Его останки повисли над пропастью.

На той ее стороне люди Диана возопили отчаянным криком, тоскливым криком проклятых. Ведь я отрезал их не только от врат, ведущих на Землю.

Сияющий поток из Расщелины тоже стал недоступен, а ведь это он делал их богами. Без него они потеряют свою силу – в точности как асы, которые начали стариться и слабеть, когда из Асгарда похитили золотые яблоки Идунн.

Больше они не боги!

Я повернулся. У подножия храмового холма стояла Аэдис.

Я прошел мимо нее к Расщелине и поднял на руки труп Глена.

А потом вскарабкался с ним на холм.

У дверей храма ждала Аэдис.

– Шон… Шон!

Я не ответил.

– Шон, если ты вернешься на Землю, то вскоре лишишься новообретенных сил. В твоем мире нет Расщелины. Она теперь на дне океана, вместе с Ллеу-Атланом.

Я молчал.

– Шон, ты уничтожил свой народ. Но мы… мы же тут. Поселимся в лесу в Расщелине. Мы…

Я посмотрел ей в глаза, и через мгновение она отступила.

Когда я зашел в храм со своей тяжкой ношей, металлическая сфера задрожала.

Из нее вырвалась молния. Аэдис выкрикнула мое имя… А потом я уже ничего не слышал.

Очнулся я на Земле. Вокруг разрушенного храма лежали руины неведомого города, затерянного на безвестном острове на юге Тихого океана. На песчаном берегу ждал самолет. В ясном синем небе ослепительно светило солнце. Радио снова работало.