Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

По опасливому взгляду, брошенному Мейсоном на дверь, женщина все поняла. Она чуть помешкала, затем шепнула на семитском:

– Сюда! Тихо!

Красавица наклонилась и дотронулась до алтаря. Бледное пламя угасло, алтарь превратился в темную каменную глыбу. Подгоняемый женщиной, Мейсон неохотно забрался на него и замер. Тотчас пожалев об этом, он хотел спрыгнуть…

…но было поздно. Лунное пламя с треском окутало его. Вокруг Мейсона встала стена серебристого огня, скрыв из вида женщину и все остальное. Удивительно, но жара он не чувствовал. Напротив, от необыкновенного огня исходил странный холод. Мейсон постепенно расслабился, осознав, что опасность ему не грозит – по крайней мере, пока. Почему эта незнакомка ему помогает?

В стороне звучали голоса: кто-то властно задавал вопросы, женщина отвечала. Затем вновь воцарилась тишина.

Лунное пламя потухло. В комнате были только женщина и пантеры. Женщина успела вновь надеть белоснежную меховую мантию. Тихо посмеиваясь, она поманила Мейсона.

– Один из слуг Владыки, – объяснила она, – искал тебя; я его отослала. Ты в безопасности – по крайней мере, на время.

Мейсон слез с алтаря, тревожно косясь на пантер. Но те лишь изредка порыкивали, не обращая на него внимания.

– Благодарю тебя, о богиня, властвующая над сердцами мужей, – подойдя к женщине, произнес он на семитском.

Услышав велеречивый комплимент, женщина нахмурилась.

– Даже не заикайся о богинях. Я служу одной богине, но питаю к ней страх, а не любовь. Как тебя зовут?

– Мейсон.

– Мейсон… Хорошо. А я Нирвор. Ты недавно в Аль-Бекре?

– От силы полчаса. Ты первая, кого я здесь встретил, не считая… – Необъяснимая тревога заставила Мейсона умолкнуть, чтобы не упомянуть шумера. Черные глаза Нирвор впились в него.

– Не считая?..

– Роботов.

Женщина чуть улыбнулась:

– Из которого ты года?

У Мейсона захватило дух. Самые дикие догадки получили подтверждение. Как он и предполагал, сила монолитов-близнецов переместила его во времени. Сдерживая уйму вопросов, он ответил как можно спокойнее:

– Из тысяча девятьсот тридцать девятого. – И машинально добавил: – От Рождества Христова.

– Как ты, наверное, и сам догадался, я из твоего далекого будущего. Из две тысячи сто пятидесятого. Меня, как и тебя, поймала ловушка и забросила в допотопные времена, когда Египет с Римом еще не появились на свет. Здесь, в давно забытом Аль-Бекре, я встретила Владыку.

Нирвор смотрела на Мейсона, ожидая реакции, но тот не шелохнулся.

– Ты с ним еще не знаком? – спросила она.

– Нет. Кто он такой?

– Он из будущего – как по отношению к тебе, так и ко мне. Ваши временны́е секторы разделены пятью тысячами лет, а от нынешней эпохи его время – закат Земли – отстоит на десять тысячелетий. Он построил временной проектор и с его помощью переместился в этот почти доисторический город. Проектор сломался, но Владыка прикладывает все силы, чтобы его починить. Он захватил Аль-Бекр и с помощью роботов превратил его в город науки, после чего приступил к ремонту.

– А как ты сюда попала? – спросил Мейсон.

– Монолиты питаются атомной энергией, и когда она освобождается, происходит искривление времени. Любой объект в пределах силового поля перемещается во времени. Так это работает сейчас, так будет работать спустя миллион лет. Мейсон, зеленые башни времени, которые строит Владыка, останутся в этой долине после того, как Аль-Бекр превратится в безжизненную пустыню. Они будут стоять и в твою эпоху, и в мою, и много позже, сохраняя способность перемещать объекты во времени. Быть может, раз в тысячу лет человека будет заносить в радиус действия башен в тот момент, когда их сила освобождается. В моем случае всему виной молния. Мой караван остановился в долине Аль-Бекра, в оазисе. Началась гроза, я заплутала и очутилась между зелеными башнями ровно в тот момент, когда в них ударила молния. Меня перенесло в то время, когда еще существовал проектор – когда Владыка еще правил Аль-Бекром.

Мейсон крепко задумался над этим объяснением.

– И кроме нас, эти монолиты никого не переносили?

– Кроме нас – только Владыку… и еще одного. – Нирвор замешкалась. – О нем нельзя говорить.

Она присела у алтаря, по-кошачьи потянувшись. Пантеры молча смотрели. Нирвор разглядывала Мейсона полуприкрытыми глазами, длинные светлые ресницы касались щек.

– Здесь одиноко, – проговорила она. – Мейсон, присядь.

Он подчинился.

– Я все жду и жду, – продолжила женщина. – Владыка пообещал вернуть меня в мое время, помочь возродить мой разрушенный город, мой мраморный Коринур. Но пока мне приходится жить среди варваров, я жду, служу Селене, и мои пантеры охраняют меня. Башни перенесли их во времени вместе со мной.

Тонкая рука почесала пушистый подбородок черной пантеры. Зверь тоже прикрыл глаза и тихо заурчал.

– Мейсон, они мудры – Бокья и Валеста. Задолго до падения Коринура наши ученые доработали некоторых существ, и священные пантеры получились умнее остальных. Запомни хорошенько, Мейсон: Бокья и Валеста очень мудры…

Почти незаметно Нирвор придвинулась к Мейсону.

– Но мудрость надоедает, – прошептала она. – Я все-таки женщина.