Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Утром Мейсон украдкой покинул лагерь на быстроногом верблюде, рассчитывая добраться до гор и догнать медленно идущий караван через день-два. Но плану не суждено было сбыться. Верблюд упал и сломал ногу, компас разбился, и Мейсон на три дня застрял в безлюдном, сжигаемом солнцем аду. Вода быстро закончилась. Мейсон подстрелил стервятника и насильно запихнул в себя жилистое мясо; чуть позже, бездумно блуждая, он потерял револьвер.

Но теперь перед его усталыми глазами высился Аль-Бекр, Город Науки!

Время не пощадило прославленный мегаполис. Кроме торчащих из песка гигантских колонн, тут и там виднелись полупогребенные в песке каменные блоки, но и только. Под проливным дождем безжизненная молчаливая равнина выглядела совсем уныло и безнадежно. Но среди руин можно было укрыться от усиливавшейся грозы. В Руб-эль-Хали грозы редки, но суровы и могут обернуться настоящим бедствием. Над Мейсоном вновь и вновь вспыхивали молнии.

Он спустился по склону, едва волоча ноги от усталости. По мере приближения каменные глыбы увеличивались в размерах. Во времена своего расцвета город наверняка выглядел потрясающе.

За холмами рявкал гром. Два монолита стояли довольно близко друг к другу и давали неплохое укрытие. Мейсон привалился к одному, отдышался, расслабил перетруженные мышцы. Вдруг на его худом лице отразился интерес. Поверхность глыбы, к которой Мейсон прислонился, не была каменной. Она была грубой, шершавой, изъеденной временем, но несомненно металлической!

Что за народ мог воздвигнуть эти шпили под сорок футов высотой? Такое казалось невозможным. Хмуря брови, Мейсон вгляделся в металл, но не смог его узнать. Твердый, зернистый, с причудливым зеленоватым отливом – вероятно, какой-то сплав.

Над головой зловеще рыкнул гром. Раскаленным добела клинком молния ударила с небес, омыв шпили-близнецы ослепительным сиянием. Мейсона подбросило вверх и в сторону. Он успел заметить вспышку пламени, прокатившуюся между обелисками, и ощутить, как наэлектризовался воздух. Затем тело Мейсона пронзила нестерпимая боль, он закричал – и понял, что на самом деле с неподвижных губ не сорвалось ни звука. Он почувствовал, как ускоряется до невероятной скорости. Мейсон провалился во мрак, в черный головокружительный водоворот, а затем мгла исчезла так же стремительно, как появилась. В глаза ударил ослепительный свет.

Пустынная долина Аль-Бекра исчезла! Прекратился проливной дождь, стих гром, песок под Мейсоном высох! Он лежал на спине, изумленно таращась в высоченный потолок, причудливо отливающий зеленым. А подпирали выпуклый свод все те же монолиты!

Теперь они выглядели иначе! Исчезли царапины и следы многовековой эрозии. Поверхность была гладкой, с зеленоватым блеском, а позади колонн рядами стояли удивительные машины, поблескивая на свету. Мейсон никогда прежде не видел таких машин, он мог лишь гадать о назначении их клапанов, колес и трубок. Помещение было просторным, круглым, вымощенным белым камнем. В стены через промежутки были вставлены светящиеся холодным светом бруски чего-то зеленого.

Мейсон вытянул руку и дотронулся до гладкого монолита. Прикосновение придало ему уверенности. Он понял, что не сошел с ума. Вероятно, удар молнии разбудил некую силу, упрятанную в загадочных камнях, что привело к этим поразительным переменам. Мейсон осторожно встал, отчасти ожидая, что невероятный пейзаж вновь сменится дождливой пустыней.

Вдруг за его спиной кто-то вопросительно рявкнул.

Мейсон резко обернулся. Там стоял смуглый, коренастый мужчина в набедренной повязке и сандалиях; его удивительные бледно-голубые глаза на обветренном, похожем на выдубленную шкуру, лице грозно смотрели на Мейсона. Громадный крючковатый нос нависал над тонкими губами. Мужчина вновь прорычал свой вопрос.

Какое-то безумие! Он говорил на древнем, давно забытом семитском языке, изначальной форме протоарабского, который вот уже четыре тысячи лет не знал никто, кроме редких ученых! От удивительной догадки у Мейсона кровь отхлынула от мозга. Он пошатнулся, отчаянно шаря в памяти. Он когда-то выучил этот протоязык…

– Я пришел из… далеких земель, – медленно выдавил Мейсон, не сводя глаз с широкой сабли воина.

– Этот город закрыт для чужаков, – ответил незнакомец, дико сверкая глазами. – Владыка никому не позволяет входить в Аль-Бекр. И выходить из него!

Аль-Бекр! Мейсон торопливо огляделся. Неужели время, вопреки научным убеждениям, все-таки обратимо? Неужели некая сила, сокрытая в монолитах, после удара молнии забросила его в далекое прошлое? Но машины и каменная кладка под ногами скорее соответствовали представлениям о далеком будущем.

Мейсон присмотрелся к воину и вдруг понял.

– Ты сам не из Аль-Бекра.

– Не нужно быть колдуном, чтобы догадаться. – Незнакомец фыркнул. – Я шумер.

У Мейсона отвисла челюсть. Шумер! Представитель загадочной древней цивилизации, возникшей в долине между Евфратом и Тигром задолго до прихода семитов-завоевателей. Воин по-кошачьи двинулся к Мейсону, угрожающе держа сияющую саблю.

– Я пришел с миром, – поспешно заявил Мейсон. – Клянусь Энлилем!

Шумер вытаращил глаза: