Восход Ганимеда

Все это выглядело дико… неправильно… жестоко, и в то же время Семен, на которого внезапно обрушился поток новых и страшных впечатлений, никак не мог отделаться от чувства, что и они, и те, кто погиб тут, и бессильно уронивший голову в ладони Марк Хогинс – все они идут по какому-то заранее предопределенному кругу…

– Я не смог попасть ни в одного из них… – внезапно произнес в наступившей тишине Марк. – Я хотел, но не мог…

– Почему? – резко обернувшись, спросил Семен.

– Их не убить… Они… Они как будто состоят из этого проклятого тумана!

– А вы попробовали НЕ УБИВАТЬ их? – Голос Лады прозвучал совершенно глухо. – Чем они спровоцировали атаку? Они напали? Разрушили что-то на станции?

Лицо Хогинса побледнело еще больше, когда Семен дословно перевел ему вопрос.

– Я не видел… – упрямо ответил он. – Но если не они, то кто убил всех?! – внезапно вскинув голову, выкрикнул он. – КТО?!!

– Страх. – Ответ Лады прозвучал, как некий осмысленный, страшный вердикт.

Семен почувствовал, что к нему возвращается ледяной озноб, когда он переводил Марку ее лаконичный ответ.

– Скажи ей, если она такая крутая, пусть пойдет и посмотрит сама! – уже не владея эмоциями, выкрикнул Хогинс. – Пусть посмотрит в глаза СВОЕМУ СТРАХУ!

И тут же, не дождавшись перевода, он вдруг затравленно обмяк, умоляюще посмотрев на Семена:

– Нет… Ради бога, не уходите!.. Не бросайте меня тут!.. Я больше не вынесу!..

* * *

Сколько раз за такую недолгую жизнь судьба загоняла ее в тупик? Лада не могла и не хотела отвечать на данный вопрос – помнить, считать и копить собственные потери не входило в ее привычку, да и тех накапливалось так много, что ни одна здоровая память не стала бы хранить в себе отстой таких воспоминаний.

Воспоминаний, из которых на протяжении многих лет складывалось ее понимание жизни…

Мрак, освещенный лишь двумя вспышками света. Источником одной был Антон… Второй – Семен и его семья.

Слишком мало, чтобы любить людей? Слишком ничтожно, чтобы добровольно подвергаться риску, страдать, а быть может, умереть?

А кем была она сама для Антона Петровича Колвина? Для Семена, который выбрал место рядом с ней, в кабине внедорожника, поменяв его на призрачную, но НАДЕЖДУ – спастись, покинув Ганимед на стартовавшем челноке?

Она обернулась, посмотрев на него влажными от непрошеных слез глазами.

Где проходила черта, за которой остался затравленный жизнью зверек и началась та Лада, что смотрела сейчас помутившимся взором на человека, которого знала, в общей сложности, всего несколько дней, но который уже стал ей так дорог, как никто из живущих?

Возможно, этот Рубикон был пройден в руинах старого блокпоста в Таджикистане? Или в тот момент, когда она выскользнула из дверей его дома, так и не произведя рокового выстрела?

Лада не знала, и, собственно, сейчас для нее не были важны рубежи и даты, – важным оставалось другое: она научилась МЫСЛИТЬ, оценивать свои и чужие поступки, а не просто плыть, отдаваясь слепому течению обстоятельств. В этом была ее сила и ее слабость, но так или иначе, она хотела пройти свой путь до конца, и это был сознательный выбор.

Разумом она не верила в то, что случившееся тут – непоправимо. Слишком много вопиющих ошибок, страхов, предрассудков выдавливал из людей этот текучий ядовитый туман. Слишком сильно оголял суть некоторых МАШИНАЛЬНЫХ реакций человека на возникающие обстоятельства.

«ПОЗНАЙ СВОЙ СТРАХ», – кинул ей в лицо раненый американец.

«ПОЗНАЙ ГЛУБИНУ СВОЕГО СТРАХА, И ВЫЖИВШИЙ ПУСТЬ ПОЛУЧИТ ВЕЧНОСТЬ» – так было написано на камне у входа в один из древних мавзолеев. Наверное, древний каменотес, чья рука высекла эти слова, не понимал, сколь глубок и точен заложенный в них смысл…

И тот компьютер, с кристаллопривода которого была закачана в ее мозг эта фраза, тоже не осознавал, он делал то, что ему было предписано.

Лада вздрогнула, ощутив, что уже слишком долго стоит и смотрит в глаза Семена, а он, не отрываясь, – в ее глаза.

Раненый Хогинс беспокойно заворочался в кресле.

Он-то точно не понимал сути происходящего.

* * *

– Послушай, Марк… – Семен старался говорить спокойно, но получалось это из рук вон плохо – голос все равно дрожал, выдавая, сколь сильно натянуты его нервы. – «Гарри Трумэн» не отвечает на наши вызовы, но, быть может, ответит на твой. Постарайся связаться с Кински, пусть он пришлет сюда модуль.

– Куда вы собрались идти?! – хрипло и обессиленно осведомился Марк.

– К тому объекту на леднике…

– Это безумие!

– Марк, пойми… ставки слишком высоки, и тут не играют никакой роли соревновательные процессы между Америкой и Россией… – возразил Семен. – Если ты поймешь смысл слова «нечеловеческий», то сможешь признать и то, что все мы оказались в одной лодке, без расовых различий, государственных границ и других вековых условностей… – Семен говорил и успокаивался одновременно. – Мы видели то, чего не смог увидеть ты – мы видели, отчего погиб твой взвод… Там нет людей, убитых иначе, как из стрелкового оружия.

– Это ничего не значит… – хрипло прервал его Хогинс. – Не ходите туда… Давайте вместе уберемся отсюда, и пусть мой корабль бомбит это место, – прошу!..