Восход Левиафана

А через пару месяцев Женька как-то забрел в родной универ, пообщаться «за жизнь» со своим (уже бывшим) научным руководителем. Встретил проректорского племянника. Тот с непостижимой в своем дебилизме улыбкой протянул ему руку и сказал: «Ну, здравствуй, коллега!» Женька руку пожал и честно ответил: «Ну, здравствуй. Да только ты, падла, мне не коллега!». На том и разошлись, Женька - с чувством выполненного долга, белобрысый педик - с пустотой в глазах.

Карн запомнил эту историю в мельчайших подробностях, потому что, согласитесь, та еще «Санта-Барбара». А главное - все вышло очень даже наглядно, почти канонично. Хотя столичные ребята честно удивили. Там оказывается, еще жив дух старой школы. Когда научный руководитель Женьки спросила у председателя совета, сколько у них обычно дают в качестве «благодарности» оппонентам, председатель чуть не задохнулась от негодования. Сказала «у нас не принято» и аж перекрестилась.

Карн непроизвольно улыбнулся забавным воспоминаниям. Внезапно что-то хлопнуло у самого уха. Запахло паленым. Карн повернулся на звук, инстинктивно схватившись за мочку. Оказалось, что это Локи просто щелкнул пальцами, чтобы вернуть Карна в реальность.

- Харош зевать, паря! - осклабился бог огня. - Мы на месте. Добро пожаловать! И если ты помнишь - выпивка за мой счет, так что хоть упейся.

Карн и упился. И кулаками намахался, пока его не вырубили. Обратно Локи деловито нес его на плече, насвистывая мелодию древнескандинавской боевой песни. К счастью, когда просыпаешься в митреуме, даже после самого жуткого вечера в твоей жизни, чувствуешь себя, как огурчик. Карн ощущал себя весьма сносно, а после ледяного душа и горячего завтрака полностью пришел в норму. Даже хотел сходить в Зал Стали, чтобы размяться. Но на выходе из главного зала его встретил Эрра.

- Выступаем в полночь, - хмуро сказал Карну бог войны.

- Отлично! - глаза парня загорелись. Наконец-то! Четыре дня он изнывал от нетерпения, не способный хоть как-то помочь богам в подготовке похода. И вот его время пришло. - Как я понимаю, идем налегке?

- Ты не можешь идти, - невозмутимо ответил Эрра. Его лицо было непроницаемым, взгляд - глубоким и абсолютно бесстрастным. Он издевается, что ли?

- Это как? - опешил Карн. - Я же вроде как... главное действующее лицо. Разве нет?

- Действующее, это точно, - усмехнулся Эрра. - Только это будет посложнее, чем вытащить Локи из ангельской засады. Неизвестно, кого или ЧТО мы встретим по пути. Неизвестно, вернемся ли обратно.

- И? - заискивающе протянул Карн.

- И это значит, что тебе нужно оружие, - отчеканил Эрра. - Ты неплохо сражался с комплектом Ахилла, но то меч и щит великого героя, они не твои и никогда твоими не станут. Тебе нужно ТВОЕ оружие.

- Ритуал? - догадался Карн. И сердце забилось втрое быстрее. Вот оказывается, в чем дело!

- Верно, - кивнул древний бог. - Так что идем.

Они вошли в Зал Стали, который встретил их гробовым молчанием. Клинки и древки смотрели на Карна со стен, глянцевые и матовые. По большей части - матовые. Эрра еще на первой тренировке объяснил ему, что ни один воин не возьмет в бой полированный клинок. Почему? Все просто. Когда ночью подкрадываешься к стану врага, полированный меч может отразить свет факела или костра, и ты выдашь себя. А при солнечном свете случайный блик может ослепить тебя самого, и ты пропустишь смертельный удар. Поэтому оружие никогда не полировалось. Поверхность чернилась или обрабатывалась абразивными материалами, чтобы сталь получалась матовой, плохо отражая свет.

Карн в связи с этим вспомнил, что его отец, боевой офицер, всегда носил часы циферблатом внутрь, а не наружу. На вопрос сына он ответил, что если надевать часы циферблатом наружу, стекло бликует и ты становишься отличной мишенью. По той же причине стекло настоящих армейских часов делается матовым, либо его затемняют в полевых условиях, например - коптят.

Но сейчас все это осталось где-то на задворках сознания. Эрра усадил его посреди зала, как в прошлый раз. Вынес из дальнего угла несколько резных подсвечников из мореного дуба, выставил их вокруг Карна. Парень насчитал шестнадцать подсвечников, в каждом - кроваво-красная свеча толщиной с руку. Из ниоткуда взявшийся Локи щелкнул пальцами и пятнадцать из шестнадцати свечей вспыхнули ярким ровным пламенем. Он скривился, крякнул, поплевал на пальцы, щелкнул еще раз. Загорелась шестнадцатая свеча. Локи поцокал языком и исчез из поля зрения Карна.

- Раздевайся, - скомандовал Эрра. Карн обернулся и внимательно посмотрел на него.

- Полностью? - уточнил он, неспешно стягивая рубашку. Не то, чтобы он стеснялся, но это показалось ему странным.

- Да, - сухо ответил бог войны. Хотел на этом закончить, но увидел мину Карна и продолжил. - Это сомнение на твоем лице? А ты вспомни лекции Тота, те, что касались биологии. Почему, например, плакун-траву собирают ночью в льняной одежде?