Восход Левиафана

Карн вспомнил. Тот говорил, что многие травы собирают в ночное время потому, что при высокой интенсивности солнечного света (то есть - днем) в них попросту не выделяются нужные ферменты. Необходимые реакции происходят лишь при ослабленном (отраженном луной) свете, и только при определенной интенсивности этого света, то есть в конкретные часы. Но этого мало. Чтобы собрать цветок с целевыми свойствами, не повредив молекулярные связи между свежеобразованными энзимами, необходимо действовать очень осторожно, в частности - не создавать помех для течения магнитных токов. Для этого и нужна льняная одежда - она свободно пропускает любые излучения, для человека такая одежда - как вторая кожа. Но порой и этого недостаточно! Иногда связь между белками настолько тонка, что на травнике не должно быть вообще никакой одежды, чтобы он мог взять растение и оно не потеряло нужных свойств.

- Смекнул? - ухмыльнулся Локи. Он бродил вокруг свечей (на первый взгляд - абсолютно хаотично) и вычерчивал на полу какие-то знаки при помощи кусочка каменного угля. - По морде вижу, что смекнул. Так что давай резче. Никто не знает, сколько это может занять. Может минуту, а может и месяц... Шуткую, лап, не напрягайся, в твоем случае, думаю, не больше пары часов.

Карн разделся донага и посмотрел на Эрру. Тот кивнул, принимая из рук парня его одежду. Карн встал на колени, словно собирался молиться или медитировать. Так он делал в прошлый раз. Руки легли на бедра ладонями вверх. Он закрыл глаза и медленно вздохнул.

Очень скоро его дыхание достигло необходимого ритма, он сделал это быстро и почти без усилий - сказались упорные тренировки. Он постепенно освобождал сознание от мыслей, образ за образом. И вот уже оказался в безвоздушной пустоте, где не было ничего, только мерный голос Эрры, который раздавался со всех сторон одновременно.

Вскоре к голосу бога войны добавился новый, звучный баритон, красивый, но какой-то неправильный, с надломанными нотками. Он произносил слова заклинания параллельно с Эррой, отставая всего на мгновение, но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы размеренные поток слов на забытом языке превратился в фонтанирующий водоворот, взрывающий окружающее пространство своей восхитительной атональностью, в которой гармонии было больше, чем в любом творении Баха.

Потом Карн почувствовал запах. Странный неприятный запах, будто кто-то бессовестно пернул в самый разгар ритуала. Но парень отлично понимал, что дело в другом.

Тот на одной из первых лекций объяснил ему, что это значит, когда внезапно ты начинаешь ощущать неприятный запах, хотя источника нет и быть не может. Причем зачастую из присутствующих запах чувствуешь ты один. Это значит, что рядом находится тот, кому здесь находиться не положено. Чаще всего речь идет о какой-то твари из Лимба, которой по странному стечению обстоятельств удалось прогрызть завесу или серьезно ее ослабить. Обычным зрением ты не можешь ее видеть, но она присутствует рядом и законы мира Ра действуют на нее, так что ты вполне можешь уловить ее запах.

Но откуда здесь твари из Лимба? О нет, тут что-то другое. Карн начал ощущать чье-то присутствие, но Эрра будто специально не давал ему этого сделать. Вскоре к первому запаху добавился еще один, а потом Карн растворился в этой обонятельной какофонии. Зал Стали наполняли сущности, много сущностей. Но зачем?

- Выбирай! - выкрикнул Эрра, внезапно прервав монотонный гул заклинания.

- Выбирай! - мгновением спустя выкрикнул Локи, также обрывая свои пестрящие рваными интонациями строки.

Карн был расслаблен, он больше не дышал, не чувствовал Ра. Осталась лишь его суть, столь же обнаженная, как и приютившее ее тело, сидящее в коленопреклоненной позе посреди каменного зала. Он выплеснулся ввысь и разлился в стороны, словно поток, внезапно вырвавшийся из земных недр, опьяненный свободой и не знающий преград. Он заполнил собой каменный зал, хотел двинуться дальше, но не смог, потому что это находилось здесь. То, что было ему нужно.

Он заметался, безглазный, но видящий все и вся. Он пробежал своим неусыпным взором по каждому клинку, по каждой рукояти, а потом, когда собрался в центре зала для отчаянного рывка, неожиданно ощутил кровавую пульсацию за своей спиной. Он обернулся, хотя обернуться не мог, ведь смотрел сразу во все стороны, и сфокусировался на этой пульсации. Все растворилось в безмолвной бессмысленности. Все, кроме пульсации, которая обрела форму кроваво-огненной тени с человеческими очертаниями. Потом очертания смазались и тень стала клинком с односторонней заточкой и круглой гардой.

Карн коснулся кроваво-огненного меча своей сутью, стал его частью, растворился в нем. Призрачный огонь ворвался в его душу и в его плоть, принося первой волной безмерное наслаждение, а второй - невыразимые страдания. Он закричал и сам не услышал своего крика. Лишь что-то липкое заструилось по щекам и губам.

Карн открыл глаза. Он вновь был здесь, посреди Зала Стали. Из его глаз и носа сочилась кровь.