Восход Левиафана

Все были недовольны тем, как живут. В интернет-чатах и во время застолий под аккомпанемент пьяного икания не прекращались споры о религии, истории и вездесущей политике. Кто-то кричал, что Сталин - герой. Другой с пеной у рта доказывал ему, что Джугашвили - маньяк и убийца. Кто-то был абсолютно уверен в том, что битва на Куликовом поле поставила точку на татаро-монгольском нашествии, но ему упорно возражал очередной «боксер по переписке», мол, никакого нашествия не было, школьные учебники бессовестно врут. А в соседней комнате уже едва ли не махали кулаками, ведь кому-то казалось, что Путин - чуть ли не герой, а другой все бы отдал, чтобы дать власть Жириновскому. И все всё знали лучше любого профессионального политика и партийного функционера. Все были революционерами по призванию и не забывали напомнить о своем высшем образовании (а то и двух).

Между тем дни слагались в месяцы, а месяцы в годы - и ничего не менялось. Люди только говорили и говорили, пытаясь разговорами забить зияющие пустоты в своих душах. Но разговоры у них всегда были столь же пусты.

А там, за пределами городов, запутавшихся в непролазной сети радиоволн и глупых стереотипов, стояли леса. Вековые исполины скребли небо своими раскидистыми ветвями, а у корней этих непоколебимых громад кипела жизнь. Тут было все - кров и еда, свобода и честность. Неглупый человек, имеющий пусть даже базовые навыки выживания и желание учиться, без труда сумеет прожить в одиночку в самом суровом климате. Спросите Беара Грилза, он в этом деле - мастер. А лучше Шамана, того, который хохочет.

Карн понял это абсолютно отчетливо, когда почти два года не покидал пределов города, а потом неожиданно для самого себя присоединился к компании старых друзей и пошел с ними в поход. Нормальный такой поход, через лес, вдоль речек и озер, по непролазным чащобам с тридцатикилограммовым рюкзаком за плечами и ножом на поясе. Они тогда прошли всего 33 километра, но для современного городского жителя это нехилое испытание. А для большинства - попросту невыполнимое. Как ни прискорбно.

Шли почти шесть часов, пока не достигли пункта назначения - озера идеально круглой формы, что было спрятано в глубине старого леса. Это было карстовое озеро, глубокое, без нормального спуска. Правда, народные умельцы смастерили из березовых веток несколько вполне приличных лесенок, по которым можно было довольно удобно спускаться в воду. Вроде тут даже рыба водилась, но ее никто ловил. Быть может, потому, что здесь вообще было мало людей.

И лежа на туристическом коврике подле костра, глядя в увядающую синеву вечернего неба, слушая тихий разговор своих добрый товарищей, Карн понял все. Понял, насколько ненавидит города. Насколько ему противна сама мысль о возвращении к этой повседневной суете, глупой работе, глупым устремлениям и никому не нужным амбициям.

Они готовили еду прямо на костре, заваривали в котелке иван-чай и никто слова не сказал ни о политике, ни о религии. Но им действительно было, о чем поговорить! Было о чем искренне посмеяться. Было, чему порадоваться. Они были счастливы, пусть даже не каждый понимал это. Пусть даже сам Карн понял это далеко не сразу.

А когда они шли через бурелом, сквозь заросли крапивы в человеческий рост, под палящим оком светила, без труда прогревшего воздух до тридцати градусов, им еще хватало сил на шутки. И никто не стенал, даже девчонки. Девчонки наоборот, были веселы и улыбчивы. Когда разбили лагерь, они тут же принялись за готовку, а парни в течение получаса натаскали столько дров, что в итоге даже осталось. Каждый занимался делом. Карн, например, выточил несколько осиновых кольев на случай наступления нежити, и он был безусловно убежден в том, что именно эти колья помогли им спокойно пережить ночь.

А ведь он пошел в поход простуженным, у него над верхней губой даже повылезали эти мерзкие пузырики. В ночь перед походом удалось поспать всего три часа и померив с утра температуру, он увидел на градуснике роковые цифры 37,7. Уже думал слиться, а потом плюнул и пошел.

В первые часы на солнцепеке он чувствовал себя крайне плачевно, дыхание было учащенным, суставы ломило. Он действительно болел. Но когда они вышли к лесному озеру, он неожиданно почувствовал себя лучше, и следующим вечером вернулся в город абсолютно здоровым.

По этому поводу можно рассуждать очень долго, но для Карна все было очевидно. Как и для любого другого участника того памятного похода. А сколько всего интересного они повстречали на своем пути! Наткнулись на заброшенный пионерский лагерь (ни дать ни взять - Чернобыль), посетили слет бардов, и ни на метр не сбились с маршрута, хотя пользовались лишь распечатанной картой, на которой даже автодорогу с трудом можно было разглядеть.