Восход памяти

– Илюша, ты ведь не хочешь, чтобы по твоей вине погиб человек? Ты не вынесешь жертв! А они будут, непременно будут, если ты не нажмешь на кнопку первого этажа. Явится механик. Мы не можем позволить ему проболтаться об увиденном. Никак не можем. Механик умрет по твоей вине. Ты убьешь его! Но в твоих силах этого не допустить. Нажми на кнопку – и человек останется жив! Жизнь человека в твоих руках. Нажми на кнопку!

* * *

– Нажми на кнопку! – Стены шахты вновь сотряс голос.

Илья стоял ни жив ни мертв; непослушные пальцы скользили по лифтовой панели, глаза увлажнились, из носа текло. Губы приоткрылись – казалось, он хотел что-то произнести, но не решался. Марианна с мольбой смотрела на него, отрицательно качая головой. Ее глаза говорили: «Нет!»

– Корень, – губы медиума разомкнулись, – корень – основа всему… – вымолвил он.

В эту секунду его указательный палец коснулся кнопки первого этажа. Тросы заскрипели, тряхнув кабину, и лифт со стальным кряхтением тронулся вверх. Сердце Марианны объяло холодом.

* * *

У Тимура Сардоковича отлегло от сердца, когда из шахты донесся радостный слуху металлический скрежет. Кабина, поднявшись, сравнялась с железной дверью и, прогремев свое, окончательно остановилась. Лапа охранника потянула за дверную ручку. Доктор невольно вздрогнул, когда в распахнутой кабине увидел Марианну с пистолетом в руке, нацеленном прямиком на него. Марианна сжимала в руке пистолет, зная, что не выстрелит, и охранник знал.

– Расслабься, док! Она стреляет только в потолок, – гнусно улыбаясь, произнес он.

Илья выкатил коляску с Марианной из лифта и встал рядом столбом, опустив голову, как нашкодивший мальчишка. Марианна не знала, что делать, не решаясь выпустить из рук бесполезный ПМ, дуло которого по-прежнему смотрело в лицо Тимуру Сардоковичу.

В это самое время дверь, ведущая в помещение парадного вестибюля, отворилась, и на пороге лифтового холла возник высокий мужчина в черно-синей куртке с белой горизонтальной полосой и синей кепке. Он поставил на пол ящик с инструментами и повернулся вполоборота, так что на спине куртки стала видна крупная надпись «Мослифт».

«Механик, – с досадой подумал Тимур Сардокович, – а я совсем забыл про него».

Не успел так некстати подошедший мастер оглядеть странное сборище, как доктор с неожиданной прытью подскочил к нему, загораживая обзор.

– Просим великодушно простить! Ложный вызов, знаете ли… У нас уже все наладилось, все в порядке, лифт работает. Можете идти! – затараторил он, подталкивая механика к выходу.

– Помогите! – раздался умоляющий женский голос у него за спиной. – Позовите полицию! Нас удерживают силой!

Механик ненадолго задержал взгляд на лице охранника, его кровоточащих порезах, затем, не церемонясь, грубо отстранил коротышку доктора и быстрым шагом двинулся к Марианне.

– Отдай пистолет, – сказал механик, протягивая руку, чтобы забрать из онемевших пальцев девушки ПМ.

Донесшийся до слуха Марианны голос не был чужим, он был знаком, более того, он был приятен. Тимуру Сардоковичу голос механика тоже показался знакомым, но в отличие от Марианны никаких особых чувств не вызвал.

Марианна с облегчением разжала пальцы, пистолет упал на раскрытую ладонь механика. Девушка, освободившись от веса металла, взглянула на лифтера, их глаза встретились – удивление и радость слились воедино.

– Ты! – не сдержавшись, воскликнула девушка.

Но до того, как участники мизансцены успели что-либо сообразить, санитар-ворона громко, сотрясая стены пробасил:

– Брось пистолет, парень! Ты у меня на прицеле!

В арсенале охранника имелся не один ствол; оружие нацелилось лжемеханику прямо в грудь, туда, где белела полоска форменной куртки, позаимствованной самозванцем у настоящего мастера. Лжемеханик с досадой глядел на вовремя сориентировавшегося санитара, но пистолет по-прежнему поблескивал сталью в его руке.

Наконец пришло время и Тимуру Сардоковичу узнать «механика».

– Так это вы… как же… Зачем? Как вы здесь… – говорил он сам себе, не сводя взгляд с липового финансового директора, которого опрометчиво оставил дожидаться в своем кабинете менее часа назад.

Константин, бледный как мел, насколько мог скрывая взвинченность, проговорил на единой ноте, не отрывая взгляда от перекошенной физиономии санитара, на которой рваными полосами только застыла алая кровь:

– Это я тебе советую бросить оружие. Через пару минут прибудет полиция. Механик, любезно одолживший мне форму, уже вызвал наряд.

Довод разумный, но тот, кому были адресованы эти слова, навряд ли мог в тот момент что-либо разуметь, а если копнуть глубже, навряд ли его можно было счесть человеком.

– Ты не представляешь, во что ввязался! – с желчью выдавил из себя санитар. – Это нас скоро прибудет целая туча! Смерч! Вихрь! Мы будем везде! И тобой, и тобой. – Он поочередно тыкал свободной рукой в направлении Константина, пациента двадцать девятого отсека, стоявшего рядом с разинутым ртом, даже Тимура Сардоковича. – Только эта тварь… – Его взор остановился на Марианне.