Восход памяти

Марианне происходящее виделось иначе. Сраженный выстрелом Константина, охранник упал. Сложно сказать, что вызвало у девушки больший шок – смерть охранника или резкая перемена, произошедшая с Константином, спасшим ее жизнь, не задумываясь о последствиях. Все прошло как в тумане: хор посторонних голосов – полицейских, работников клиники, вероятно, чьих-то – еще слился в одно непрекращающееся монотонное звучание; ее куда-то вели, о чем-то спрашивали, и она даже отвечала – по большей мере машинально и односложно. Но одна странность явно бросалась в глаза – никто из вновь прибывших не обратил никакого внимания на Константина, который застыл на одном месте, точно остолбенев, и которого зачем-то держал за руку Илья Вадимович; и до окровавленного трупа на полу тоже никому не было дела. Когда Марианну после очередных расспросов вернули в лифтовый холл, она нисколько не удивилась произошедшей перемене: вместо трупа на полу валялось черное тряпье, из-под которого виднелась бездыханная тушка убитой вороны. Не удивилась, а почувствовала облегчение – она уже встречала ворон, и то была истина, а санитар, охранник, маньяк с газетной вырезки не более чем мираж, очередная иллюзия, игра больного разума.

– Кто пристрелил ворону? – услыхала она голос полицейского позади себя, обращенный к Константину (его наконец заметили).

Марианна, дернув обод колеса, приблизилась к своему спасителю и вполголоса прошептала:

– Ты убил ворону. Верь глазам – это всего лишь птица…

Глава 13. Возвращение домой

В кабинете Тимура Сардоковича, некогда казавшегося просторным, яблоку негде было упасть, – сцена со всеми действующими лицами переместилась сюда. Марианне и Константину прибывший оперативник предложил дать объяснения на месте, и они, дабы поскорее покончить со всеми формальностями и избежать последующей явки в отделение полиции, согласились.

Марианна рассказала, как, ничего не подозревая, приехала по звонку доктора, как тот запер ее в пресловутом отсеке № 29 вместе с пациентом Ильей Вадимовичем Седых, которого от нее потребовали разговорить, чтобы получить сведения о каком-то вихре – само собой, больная затея больного доктора.

Константин поведал, как вышел на след пропавшей Марианны, как Тимур Сардокович велел ему ждать в кабинете, но, заподозрив неладное, он незаметно последовал за доктором, проследив его путь по черной лестнице до лифтового холла на первом этаже. Рассказал, как подслушал разговор доктора с кем-то (предусмотрительно умолчав о впоследствии подстреленном охраннике-вороне, теперь он скорее верил, что ему это пригрезилось) о лифте, застрявшем между этажами, понял, что в лифте Марианна, слышал, как вызвали механика, после сам перехватил его, одолжив форму, а самого лифтера попросил срочно вызвать полицию. В целом изложил достоверную картину событий, только без фантастического исчезновения трупа, ниспосланных чудесным альбиносом видений и, разумеется, без упоминаний о Вихре.

Надо сказать, Константин, без всякого огорчения распрощавшийся с курткой и кепкой лифтера, неожиданно для самого себя вновь обрел уверенность, словно вместе с одеждой механика с него сняли оковы оцепенения, освободившись от коих, он снова ощущал твердую почву под ногами. Потому пояснял он о приключившимся четко, складно и абсолютно бесстрастно.

В представлении оперативника с подачи Константина картина вырисовывалась предельно ясная. Причем психическая ненормальность Тимура Сардоковича была, что называется, налицо. Да и сам он не преминул подлить масла в огонь. Находившийся вместе со всеми в кабинете, он поначалу никак не проявлял себя, блуждая в дебрях собственных мыслей, а потом ни с того ни с сего вскочил со стула, точно умалишенный, и, отмеряя крошечные шажки на маленьком клочке отведенного ему пространства, принялся городить огород из бессвязных, одному ему понятных выражений:

– Мэв, богиня, открыла путь, – говорил он, рыская повсюду ошалелыми глазами. – Путь – это Вихрь. Круговерть, пыль столбом, – твердил он, размахивая руками. – Раз! И выкинула всех оттуда.

Его взгляд задержался на Марианне.

– Она знает! Она видела! – Он возвысил голос, указывая на девушку. – Элизиум. Красная пыль. Другая сторона. Они ждут. И числа их не счесть! Они обещали взять меня, провести дальше…

Тут взгляд его переметнулся на Илью Вадимовича, клевавшего носом, незаметно устроившись в уголке. Безумный доктор стремительно рванул к бывшему пациенту отсека № 29, схватил его за грудки, так что тот в один миг очнулся, поднявшись со стула. Картина выходила поистине комическая: маленький доктор буквально повис на одежде высокого тощего альбиноса, который, выпучив глаза, наблюдал, как его рубашка трещит по швам. Не успев оправиться от потрясения, Илья застыл, не в состоянии что-либо предпринять. Ко всеобщему облегчению, вмешались дежурившие в коридоре полицейские – оттащили бесноватого доктора от Ильи и вывели под руки из кабинета.