Восход памяти

– Смотри, вот он – Вихрь! – произнесла Марианна, подъехав к висевшей на стене картине с изображением каких-то фиолетовых не то тараканов, не то жуков, садящихся в ржавую «газель», на заднем плане картины свирепствовал смерч. – Мансуров рассказал мне о Вихре. Ты слышал его бормотание? Он говорил о них. – Марианна показала на «насекомых». – Это бесы. Их выкинуло в наш мир через Вихрь. Маршрутка – наш мир, все, что мы видим и чувствуем вокруг. Илью Вадимовича держали здесь, чтобы направлять маршрутку тем, кто еще находится в Вихре. А еще Мансуров хотел, чтобы Илья продолжил делать зеркала. – Марианна кивнула в сторону коллекции зеркал на любой вкус. – Зеркала создают замещение, ловят одну душу, подменяя ее другой – из тех, кто ждет маршрутку. Он от меня потребовал его разговорить, чтобы Илья стал новым Проводником. Прежнего они, как я поняла, лишились. И похоже, я знаю, кто этот прежний – ведьма из дремучего леса. Она предложила мне замещение, и у нее тоже имелось уникальное зеркало… и Элизиум… он был в ее власти – не знаю как, но она контролировала Элизиум. Пойманной душе отводится печальная участь – деградировать в Элизиуме, на одной его стороне, став пищей для бесов, ожидающих маршрутку по другую сторону.

– Расскажи подробнее, – попросил Константин, не отводя взгляд от картины, параллельно прикидывая что-то в уме.

Марианна, насколько сумела, подробно воспроизвела их диалог с доктором. Константин на минуту задумался, переваривая информацию, тщательно пытаясь выловить из компота приведенных доктором символических образов конкретные объекты из области привычной реальности. Как только последние части головоломки сложились в голове, подпорки, державшие каркас его надломившегося миропредставления, вновь обрели крепость. Ощущение было сродни тому, словно путник после многолетних скитаний по негостеприимным землям возвратился домой. Так и он, перекроив представленную Марианной картину под свой привычный формат, приведя все части к общему знаменателю под названием «научная версия», наконец вернулся домой – сам к себе, – узнал в себе того дотошного, сомневающегося ученого, каким был раньше.

Константин, повесив на спинку стула кашемировое пальто, обошел вокруг стола и, усевшись в кресло Тимура Сардоковича, заговорил с размеренной интонацией университетского лектора:

– Знаешь, что я из всего этого вывел?

Марианна выжидательно молчала, поглядывая, как Константин теребит дужку очков.

– Маршрутка, фиолетовые бесы, похожие на тараканов, души в зеркалах – все эти метафорические образы, живописуемые Мансуровым, свидетельствуют о флуктуации восприятия неясного генеза. Не представляю, какие обстоятельства могли спровоцировать отклонение, несомненно одно: все эти символы имеют отношение к Вихрю — не собирающему дорожную пыль устремленному в небо ветровому столпу, нет, а к настоящему Вихрю – магнитному резонатору, структурирующему окружающее пространство под себя, создающему помехи в информационном поле Земли. Возникает вопрос: откуда Вихрь берет энергию? Полагаю, из некоего источника, который воображение доктора окрестило Элизиумом.

– Бабка в лесу тоже говорила об Элизиуме – Доме чистых душ, – одной из его сторон, – напомнила Марианна.

– Я не исключаю, что доктор был как-то связан с этой старушкой, не исключаю, что она-то и могла вбить ему в голову эти символы. Совпадение подозрительное, но вероятность этого нельзя сбрасывать со счетов. Понимаешь, идея двух сторон Элизиума – это принцип электроснабжения. Сторона Элизиума, на которой якобы обитают пойманный души, – источник электроэнергии, другая сторона – ожидающие маршрутку бесы – накопитель, а главным энергопотребителем в этой цепочке является Вихрь. Определенный оптимизм внушает фраза, которую обронил Мансуров о материальном воплощении Элизиума. Аккумулятор, дающий энергию Вихрю, материален. Соответственно, его можно найти и отключить. И тогда помеха, Вихрь, исчезнет.