Восход (повести и рассказы молодых писателей Средней Азии и Казахстана)

На пороге появился сухой, тщедушный Перне с реденькой, собранной в пучок бородкой.

— Твой чернявый прибежал ко мне подарок за радостную весть спрашивать. Бедовый парень! — сказал он, обращаясь к Сапарбеку.

— Проходи, — пригласил его Найзабай.

— Подошва с моей обувки слетела, поглядел бы, — сказал Перне.

— Ну, это дело поправимое, — безмятежно отозвался старик.

— Так что же, молодая баба сына родила, а? — сказал Перне. — Отвалил тебе бог счастья полную горсть, не пожалел.

— Не знаю, полную горсть или щепотку, но мне хватит, — сказал старик. Жестковато сказал.

Сапарбек начал беспокоиться. Старики могут повздорить по любому поводу. Надо бы предупредить вспышку, он дружелюбно сказал:

— Вот и мы радуемся нынче, Пернеке.

— Как же не радоваться, если такая рухлядь, как твой коке, сына произвел на свет?

— Да, добру никогда не поздно являться, — повторил свою мысль Сапарбек, ерзая на месте.

— К чему по мелочам настроение портить, или тебе теплых слов жаль, а? — спросил Найзабай.

Сапарбек глянул благодарно на брата. Вполне благопристойное замечание, достойное уст аксакала. Но вскипел Перне.

— Так что теперь — ниц перед тобой падать, — мальца ему баба принесла!

Не успел Сапарбек поставить пустую чашку на стол и произнести про себя "Ойбай, что будет?", как старик вскричал:

— Ты чего ежом подобрался? — и дернул Перне за рукав. — Кто тебя звал сюда спозаранок?

— Коке, перестаньте, — взмолился Сапарбек.

— Ты не кричи! — огрызнулся Перне. — Я, как ты, но холмам не шастал с утра.

— Не можешь, потому и не шастаешь!

Дрогнули уголки губ у Перне. И бороденка затряслась.

— Заелся ты, батюшка, заелся. Как говорится, стань баем, так глотки не жалей! — чеканя слова, точно гвоздь вбивая в окаменелое дерево, проговорил он.

Найзабай передернул плечами. Побледнел. Хоть и привыкли они за долгие годы переругиваться друг с другом, но видно, не ожидал Найзабай таких слов от Перне.

— Будь ты проклят, — что имеешь в виду, будто заелся я? Скажи-ка.

Вздорности в Перне хоть отбавляй, не всякий верблюд поднимет такой груз.

— Думаешь, не знаем мы, как ты за счет людей добро себе нажил. А туда же ещё — активист… Насмотрелись мы на вашего брата…

— Ты чего несешь, эй?

Перне отсыпал насвая в ладонь и заложил его за губу. Нарочно напустил на себя хладнокровный вид.

Сапарбек, почувствовав, что назревает большой скандал, потянул было дастархан к себе, чтобы собрать его, но старик уже запустил большую чашку в лоб Перне. Чашка тяжелая, да и удар, видно, ощутимый, — кровь брызнула из раны.

— Убить он меня хочет, ойбай! Мать твою в душу!.. — завизжал Перне, зажимая обеими ладонями лоб и пригибаясь к земле. На дастархан угодили капли крови.

— Смерть тебя пригнала сюда. Будь ты проклят! Что значит — все беды от языка!

Сапарбек выскочил во двор, оторвал кусок от кошмы, валявшейся перед порогом, и сунул его в огонь.

— Что ты делаешь, бог с тобой? — всполошилась Жумагуль.

— Коке интересный сегодня. Пернеке голову пробил. Надо кошму горелую приложить, иначе кровь не остановить, — сказал он. — А про себя подумал: "Так и надо этому Перне, не будет распускать свой язык, а коке — молодец! Не пресмыкается, как мы перед некоторыми!"

— Стыдно-то как! — засуетилась Жумагуль.

Сапарбек придвинулся к ней поближе, зашептал в ухо:

— Заметила, — без ума старик? Помолодел что ли… Или радость доконала его.

— Э, ну и пусть. Беда какая! — успокоилась вдруг Жумагуль, снимая крышку с казана.

— Аромат-то какой! — потянул носом Сапарбек.

Перне, обвязав голову платком, лежал, отвернувшись к стене.

— Теперь и будет лежать так, — бросил Найзабай.

— А что теперь у всех подарки за новость просить, дескать, Найзабай меня побил? — буркнул тот.

Сапарбек, изумленный тем, что оба старика так скоро помирились, не нашелся что и сказать. А тут снаружи послышался топот приближавшихся коней и раздался голос: — Найзаке!..

— Кто это? — удивился было Сапарбек, но Найзабай уже вылетел во двор. Вышел и Сапарбек. Оторопев, увидел: двор полон джигитов аула. Все на конях, сытых, разгоряченных.

— Конец уборки с праздником в вашем доме совпал!.. — сказал один, намекая на то, что должен в этом случае сделать Найзабай по обычаю.

— Ну вот завсегда они так! — рассмеялся старик.

— Грех отказать нам в такой день. Отдайте козла. Притащим после двух-трех кругов.

— Козлодрание никуда не убежит. Слезайте с копей. Мясо вон готово, — сказал Сапарбек.

— Кто в состязании не может участвовать, тот возле казана крутится.

— Ну, вас не переспоришь.

Старик, не отрывавший взгляда от Байгеторы, пасшегося неподалеку от дома, махнул рукой:

— О чем речь, будь по-вашему.

Джигиты, сильные, молодые в мгновение ока захватили еще не освежеванного козла и унеслись с гиканьем в степь.

— Что они выделывают! — восхищенно проговорил старик, озираясь по сторонам, как бы отыскивая что-то.

— Ничего, поносятся немного да вернутся, — сказал Сапарбек. — Известно ведь — какие герои.

— О создатель, и Байгеторы размяться бы мог! — пробормотал вдруг старик.

— Да полно вам, коке. Перне вам мало, — одернул его Сапарбек, опасавшийся, что тот еще наделает глупостей…

— Страсть во мне былая взыграла.