Восход жёлтого полумесяца

— Заходи, раз уж пришёл, — угрожающе произносит Фретинил, потирая руки, как заправский злодей.

То-то Гийра обрадуется, — думает он и усмехается.

23. Зевий, вечер, набережная Эневойтт

Дали отмашку детям: старательно отчеканив заученные стихи — старинный обычай, также привитый силами Арэмо — они нерешительно мялись в ожидании заветных десертов. Теперь же, получив честно заслуженное угощение, отпрыски Фретинила и Арэмо увели других малышей к себе в комнату, и вскоре оттуда послышались шум, задорных смех и весёлая возня.

Неожиданно и к всеобщему недовольству пришли за мужем Эгодалимо. Нервный и резкий служебный посланник доставил требование явиться по каким-то важным делам.

— Срочно и безотлагательно! — отрапортовал он.

— И откуда только узнали, где ты находишься? — недоумевает Эгодалимо, пока супруг спешно доедает десерт и пожимает плечами.

— Видимо, что-то серьёзное, — с тревогой в голосе предположила Арэмо.

— Чепуха, — отмахнулся тот. — У нас часто так бывает: вызывают, а потом оказывается, что по ерундовому поводу.

А продолжение вечеринки под вопросом.

— Оставайся! — просит подругу Арэмо. — Дети так хорошо играют… — изо всех сил уговаривает она. — А собираемся всё реже и реже. Когда ещё так посидим?..

После непродолжительных сомнений Эгодалимо соглашается. Она провожает мужа, у дверей обнимает его и желает удачи.

Череда случайных событий вносит в сценарий чинного семейного мероприятия непредвиденные корректировки, и гости откровенно заскучали: атмосфера не располагает к дальнейшему наслаждению покоем и тёплым уютом, а разговор не складывается.

Эгодалимо смотрит прямо перед собой, разглядывает скатерть, водит по ней кончиками пальцев, затирая несуществующие пятна и разглаживая едва заметные, почти мнимые складки. Её выразительные и тёмные, цвета крепких трав глаза туманны и тусклы. Вероятно, уже не раз пожалела, что осталась, может, лучше было уйти вместе с супругом, но теперь уже деваться некуда.

— Ещё горячих трав? — Гийра в очередной раз пытается растормошить соседку по столу, подливает ей в кружку, но это не помогает.

К тому же, рассуждения Гийры о насущном навевают тоску столь серую, что лучше бы она вообще молчала и просто следила за сервировкой. Наивно ожидать оживлённого обсуждения, когда речь идёт о нерадивых соседях и других обитателях двора. Тревоги по поводу предстоящего ремонта также никому из собравшихся не интересны — темы нейтральные, но они совсем не беспокоят хозяев и их гостей.

Разве что Омжлусо Дюрт — из приличия он мог бы поддержать разговор, но ощущает себя явно чужим и, вероятно, нежеланным, поэтому тупо молчит и прихлёбывает из чашки. Лишь изредка вставляет слово-другое, и реплики его, как правило, идут вразрез с принятыми в сложившейся компании нравами, кажутся несуразными, если не сказать — дурным тоном.

Самого Омжлусо это, впрочем, не особо тревожит, временами его заинтересованность смотрится искренней, однако приглядевшись, легко определить, что он просто старается соблюсти нормы приличия.

— Ещё горячих трав? — Гийра сладко до приторности улыбается Омжлусо.

Тот отрицательно мотает головой, но уже поздно — Гийра протянулась через стол и подливает напиток в его кружку. Заботливо, почти сердобольно по отношению к диковатому и вечно запущенному во внешности звездочёту, будто бы ещё вчера не говорила о нём всякие гадости.

В своей манере, — думает Фретинил. За глаза — распишет мелочи до пакости, в присутствии объекта — мила и доброжелательна.

— Как ваше расследование, инспектор? — спрашивает вдруг Омжлусо Дюрт. Будто бы невзначай, как бы между делом, словно бы просто для поддержания почти потухшего разговора.

Фретинил хмурится. Ничего такого, казалось бы, но Фретинилу вопрос, разумеется, не нравится. Слишком животрепещущ этот вопрос и вызывает болезненную реакцию, которую Фретинил старается не выказать.

Однако Омжлусо, как и все окружающие, улавливает его недовольство.

— Я просто… — мямлит Омжлусо, понимая, что затронул не ту тему. — Слышал, что труп какой-то нашли… — под взглядом Фретинила Омжлусо замолчал.

Он опустил глаза к блюдечку с тортом и обеими руками взялся за кружку, в которую неуёмная Гийра вновь подливает горячих трав.

— Нашли, да, — невпопад говорит Фретинил и зачем-то смотрит на Гийру. — Только расследование пока продвигается не очень…

— Ага, понятно… — тихо бормочет Омжлусо Дюрт.

Фретинил переходит к каким-то несущественным и скучным подробностям. Потом плавно с них съезжает — дабы не вскрывать тайны следствия. Нудно и неинтересно описывает отдалённо подобный случай, который имел место некоторое время назад и наделал, помнится, много шума.

То дело известно почти всем присутствующим, по слухам, причина преступления крылась в любовном треугольнике с острыми краями. Затасканная история, оно и понятно — не стал бы Фретинил выкладывать служебную информацию, если б подробности инцидента не были известны всей Карамюсте.